Но не успели мы еще доесть компот, как майор Белоконь, расхаживая между столиками, объявил нам: противник, потерпев неудачу у стен «Красного богатыря», решил взорвать корпуса Электрозавода. По данным разведки, вражеский речной десант с Яузы овладел Электрозаводской набережной.
Медлить было нельзя ни минуты. Оставив неразгрызенными все компотные косточки, мы высыпали из фабрики-кухни. Майор Белоконь, используя естественные укрытия, повел нашу диверсионную группу прямо к Яузе. Неподалеку от Стромынского моста около берега стояла самоходная баржа.
— За мной! — скомандовал майор Белоконь.
И в считанные секунды мы взяли баржу на абордаж. Мы превратились уже в настоящих диверсантов, грозу яузских побережий. Командир баржи, свирепый одноглазый адмирал, прикинувшийся старичком-мотористом, вынужден был спустить флаг и отдать нам свою шпагу и кортик.
Майор Белоконь угостил пленного адмирала папиросой «Беломор». Мы были великодушны, нам было чуждо чувство превосходства над побежденным врагом, и мы разрешили старичку-мотористу закурить. Еще за две папиросы морально неустойчивый бывший капитан баржи согласился провести свою плавединицу под Стромынским мостом и высадить нас напротив Электрозавода. Ответным речным десантом мы выбили фашистскую пехоту с электрозаводского пригорка и сохранили крупное столичное промышленное предприятие в строю действующих.
На этом наша диверсионная деятельность в первый день военной игры была окончена, и майор Белоконь распустил нас по домам. Предварительно он построил нас около корпусов спасенного нами Электрозавода и объявил благодарность за проявленную верность воинскому долгу и присяге.
— Служим Советскому Союзу! — дружно ответили мы нашему боевому командиру.
На следующее утро, развивая достигнутый накануне успех, мы повели наступление вдоль Стромынской улицы — от студенческого общежития Московского университета вверх, к Русаковской больнице и клубу имени Русакова. Перед началом наступления прибыл связной от баяниста Федотыча и доложил майору, что первые два взвода, посланные в обход в тыл врага, успешно проведя ночевку в лесу, сосредоточились в районе Лосиного острова и ждут приказа, чтобы форсировать с боями реку Яузу. Майор отдал приказ и назначил час одновременного удара по штабу противника — тринадцать часов ноль-ноль минут.
Вражеская оборона на Стромынском мосту почти не оказала нам сопротивления, и, овладев мостом, мы решили продолжить свое победное движение на трамвае. Нам нужно было торопиться — главные бои предстояло вести у входа в Сокольнический парк.
Майор Белоконь попробовал было отговорить нас ехать на трамвае, но сам он после всех наших вчерашних диверсий на левом берегу Яузы выглядел очень усталым и бледным, и мы, заботясь о своем командире (ранения-то у него были фронтовые, а не потешные), настояли на том, чтобы вести дальнейшие боевые операции из окон трамвая. Враг накануне уже был ошеломлен и деморализован нашим успехом и, конечно, не мог оказать серьезного сопротивления, что подтвердилось быстрым взятием моста.
Не успели мы дать несколько очередей по окнам Русаковской больницы и клуба имени Русакова, как тут же показались белые флаги. Мы даже не вылезли из трамвая, чтобы принять капитуляцию.
В десять ноль-ноль мы штурмом овладели входом в Сокольнический парк. В двенадцать ноль-ноль, прочесав все Лучевые просеки, мы сосредоточились в районе платформы Маленковская и сразу же обнаружили штаб противника — девчонки из санитарного взвода сидели на траве вокруг Лоры и плели венки.
От баяниста Федотыча прибыл второй связной — их отряд понес потери: два человека вывихнули ноги, а один искупался в полной одежде при форсировании Яузы и отправлен домой.
Тем не менее фланговый отряд уже пересек Ростокинский проезд и залег в лесу около железной дороги. Штаб противника отряд наблюдает визуально и готов нанести решающий удар.
Майор Белоконь был доволен — обе наши диверсионные группы, посеяв запланированную панику и ужас в тылах врага, точно в назначенное время вышли на исходные рубежи и окружили штаб неприятеля.
В тринадцать ноль-ноль майор Белоконь подал команду:
— В атаку, вперед!
Мы поднялись во весь рост и под оглушительные «залпы» противника (радостный визг наших девчонок) двинулись с юга и с севера в последний бой. Поставленная перед нами задача была блестяще решена — вражеский штаб сдался без сопротивления.