Первым серьезным мероприятием, которое обер-лейтенант, правда, назвал тренировочным, было уничтожение большого цыганского табора.
Цыгане, не подозревая о грозящей им опасности, расположились неподалеку от крупного железнодорожного узла. На исходе душной летней ночи двадцать грузовых машин окружили табор. В свете фар и дополнительных прожекторов женщины и дети были быстро отделены от мужчин. Женщинам было приказано раздеться догола. Никто из цыганок не сделал ни одного движения, чтобы выполнить этот приказ. Тогда солдаты зондеркоманды начали насильно срывать с них одежду. Цыганки отбивались кулаками, кусались, царапались, визжали. Солдаты били их прикладами, швыряли на землю, топтали сапогами. Несколько молодых мужчин, бросившихся защищать своих жен, были убиты на месте. В глазах вожака табора, оцепенело стоявшего впереди мужской группы, полыхал немой ужас. Старик понял, что ему воочию пришлось увидеть на земле ад.
Когда все женщины были раздеты и, окровавленные, избитые, стояли, плотно сбившись, прижимая к себе плачущих детей, доктор антропологии Вальтер Гюнше медленно обошел вокруг них, постоял несколько минут рядом, внимательно рассматривая каждую цыганку, потом достал записную книжку, сделал несколько записей, спрятал записную книжку в карман мундира, поднял и опустил руку. Треск автоматных очередей мгновенно поглотил крики и плач. Женщины и дети падали на землю почти бестелесно, словно потухали тонкие свечечки на внезапно ворвавшемся в безветрие урагане.
Цыгане-мужчины, ослепленные слезами и дикой, безутешной яростью, бросились на солдат, но два крупнокалиберных пулемета, заблаговременно поставленные против них обер-лейтенантом, отбросили назад своей ужасной силой уже не людей, а истерзанные, изуродованные, изорванные в кровавые клочья, разрушенные большими свинцовыми пулями мертвые человеческие тела.
Рассвело. Пахло кровью и гарью. Гюнше приказал вырыть большую общую яму, свалить туда сразу все трупы, повозки, палатки и все остальные пожитки табора, засыпать яму сверху землей, а землю тщательно утрамбовать и разровнять колесами грузовиков.
Глядя, как в белом свете прожекторов и автомобильных фар, натужено ревя моторами, медленно ездят тяжелые крытые грузовики взад-вперед по тому месту, где еще два часа назад жило, жгло костры, смеялось, пело песни живое человеческое племя, Николай Крысин вдруг зримо, непоправимо и страшно понял значение и несмываемый смысл этих слов — «окончательное решение». Холодная бездна их глубины поразила его. И он понял, что отсюда, из этой холодной, знобящей кровавой слякотью глубины, возвращения назад, к людям, уже не существует.
…Когда все было закончено и грузовики с солдатами начали медленно вытягиваться в колонну, двигаясь к большаку, Крысин, сидевший у заднего борта последней машины, опершись подбородком о дуло автомата, еще раз оглянулся на то место, где стоял табор.
На свежевзрыхленной и аккуратно разровненной земле, понуро опустив головы, стояли лошади. Это были цыганские кони, пришедшие из ночного. Лошади пришли к своим хозяевам, к людям, которых они привыкли каждое утро находить здесь. Но в это утро людей здесь больше не было.
На следующий день после уничтожения цыганского табора обер-лейтенант Вальтер Гюнше устроил устное занятие личного состава своей зондергруппы. Армейская служба еще не отучила обер-лейтенанта от университетских замашек. Чутьем прирожденного педагога Гюнше понял, что дальнейшие акции по «окончательному решению» должны быть предварены соответствующей теоретической подготовкой. Солдаты специальной команды, набранные из русских, еще не чувствовали себя в своем новом качестве достаточно твердо. Даже через погоны военного мундира доктор антропологии продолжал ощущать на своих плечах профессорскую мантию.
Позавтракав, обер-лейтенант приказал собраться всем нижним чинам своей специальной части и обратился к ним с пространной речью.
— Вам, должно быть, уже хорошо известно, — сказал Гюнше, — что одним из главных предназначений национал-социализма является уничтожение большевистских Советов как государства. Великий фюрер Германии Адольф Гитлер предполагает создать на территории России новую колониальную империю. Славяне, учит фюрер, народ неполноценный. Они должны быть подчинены немцам и работать на них. Приход к власти в России марксистов надо рассматривать как величайшую историческую трагедию, ликвидировать ужасные последствия которой призвано великое учение фюрера. Завоеванные германской армией русские земли необходимо освободить от всех людей неарийской расы и заселить контингентом чистой немецкой крови. В связи с этим, согласно учению фюрера, подлежат ликвидации цыгане, евреи и низшие азиаты. Женщин следует уничтожать наряду с мужчинами, чтобы они не могли рожать детей своей национальности, которые впоследствии будут мстить за отцов. Также должны быть устранены и дети, как потенциальные враги Германии, которые могут вырасти и в будущем противостоять национал-социализму…