Сколько переживаний и все впустую!
Можно и не говорить, что не было никаких сомнений в том, что сын Хубэра выдержит испытание с разделкой быка. Староста, почтенные и рядовые члены всего цеха — все с нетерпением ожидали зрелища, а потом пиршественного стола. Но день пока еще не был назначен, а до той поры многое еще могло случиться.
В воскресенье после литургии в доме старосты собралось одиннадцать доверенных лиц кожевенного цеха. Случай совершенно небывалый: отсутствовало всего трое из четырнадцати, в том числе сам Хубэр.
Когда все расселись вокруг стола, Бочьоакэ, человек порядка, встал и выложил на средину книжку путешествующего подмастерья Игнатия Хубэра.
— Вам известно, ради чего мы сегодня собрались, — торжественно начал он, — и я не сомневаюсь, что совет наш будет краток. Я же, как того требуют правила, уведомляю вас, что один из почетных членов нашего цеха, мясник Георг Хубэр, просит, чтобы мы назначили день посвящения его сына Игнатия в мастера.
Все, улыбаясь, закивали головами, а Оанча, тоже мясник, не мог сдержаться и закричал: «Виват!»
— Все у него, как вам известно, в отменном порядке, — продолжал староста. — Ученичество он прошел в доме своего отца, где еще полтора года пребывал подручным. Срок же путешествия у него закончился как раз в эти дни. Значит, нет никаких предлогов ему препятствовать; не прощать мы его ни в чем не должны и не замечать тоже не можем. Как вы считаете, когда назначить день?
Поднялся маленький Гергице.
— Чтобы полностью соблюсти порядок, — заговорил он быстро и не совсем внятно, — и чтобы ни тут, ни там не придирались к нам, пусть зачтут, по обычаю, его книжку путешествий, чтобы мы знали, где он был и у кого работал.
Высокий и худой Бочьоакэ стал меняться в лице.
Он сам все это и подстроил.
Еще во время сбора винограда он говорил с Гергице о том, чтобы Нацла произвести в мастера, а потом сам же заявил, что слишком рано, потому что его книжка не совсем в порядке. Сам Бочьоакэ давно забыл о своей тогдашней досаде, но Гергице, человек подозрительный, не забыл этих слов. Что же оставалось делать Бочьоакэ?
— Можно и прочитать! — сказал он и начал зачитывать удостоверения, занесенные в книжку хозяевами, и чем дальше читал, тем глуше становился его голос.
По правде сказать, удостоверения вовсе не были плохими, но парень больше четырех-пяти недель у одного хозяина не оставался, а потом проходило два, а то и три месяца, пока он поступал к другому хозяину.
— Сдается мне, — проговорил Гергице, — что ничего не заметить мы не можем.
Бочьоакэ поперхнулся, но тут вскочил Оанча.
— Ну и что? — воскликнул он. — Такое бывает. Нужно ведь время, чтобы переехать из города в город.
— К тому же, — поддержал Бырзэу, — у парня было на что жить.
Остальные закивали головами.
— Мы можем вызвать его сюда и сделать ему внушение, — предложил Бочьоакэ.
— Я думаю, — возразил Гергице, — что это не нужно. Парень он молодой, неженатый, отец у него не бедняк, может и подождать.
Бочьоакэ закашлялся. Что и говорить, он мог хоть сегодня произвести сына Хубэра в мастера, потому что все остальные были с ним заодно и потому смотрели ему в рот, однако он боялся длинного и злого языка Гергице. Что и говорить, разница не велика: сегодня или чуть позднее произвести Нацла в мастера, но как говорится: дал слово — держись. И Бочьоакэ не был бы достоин ходить в старостах, если бы не нашел выхода из затруднительного положения.
Покровитель кожевников — святой Илья, и на его день у всех кожевников большой праздник: под цеховым знаменем и под музыку отправляются они в церковь, собираются за общим столом и танцуют до утра под зеленым навесом. Никто так не печется об этом празднике, как Гергице, и Хубэру должно быть лестно, если его сына посвятят в мастера как раз в тот день, когда весь цех празднует свой праздник.
— Знаете что? — голос Бочьоакэ зазвучал снова бодро. — Давайте-ка отпразднуем день святого Ильи в доме у Хубэра!
— Аминь! — воскликнул Гергице и, вскочив, стукнул по столу кулаком.
Замечательно, лучше и не придумаешь! Слыхали? Немец устраивает пир в день святого Ильи!
— Аминь! — воскликнули и все остальные. Решение было такое замечательное, что Бочьоакэ собственной персоной вместе со всей компанией отправился к Хубэру, чтобы известить его, как он умел это делать, на чем порешили доверенные люди цеха.
Хубэр, а особенно Хубэроайя ожидали, что день будет назначен поближе, но они сумели оценить ту честь, которую им оказывали, и были благодарны Бочьоакэ за ту весть, какую он им принес.