Трикэ двинулся вслед за Нацлом, чтобы издалека последить за ним, а потом подойти, если будет возможность, остаться с ним с глазу на глаз и поговорить накоротке. Пока Нацл выбирал дорогу поспокойнее, как человек, который знает, куда идет, смертельно бледный Трикэ с каждым шагом все больше укреплялся в решении схватить этого немца и свернуть ему шею.
Встревоженный Нацл остановился позади Солоницы, когда к нему подошел Трикэ. Нацл не знал, что ему делать, как вести себя. Ему было ясно, что Трикэ что-то знает, и единственным его желанием было уйти с этого места, чтобы, не дай бог, на них не наткнулась Персида, которая должна была вот-вот появиться.
Трикэ тоже плохо представлял, с чего ему начать.
Так и стояли они, глядя друг на друга, и чем дольше они смотрели, тем меньше узнавал Трикэ знакомого ему Нацла. В его глазах, в складках губ, в чертах его лица и во всем облике было нечто такое, что заставило бы смягчиться любое сердце.
Что и говорить! Нельзя судить о человеке раньше, чем пристально посмотришь ему в глаза.
— Послушай! — заговорил в конце концов Трикэ. — Ты бегаешь, как говорят люди, за моей сестрой.
— Зачем мне тебя обманывать? — спокойно отвечал Нацл. — Ты уже не ребенок и сам понимаешь, что вилять мне ни к чему. Она мне нравилась, — продолжал он, потихоньку двигаясь в сторону Муреша, — и сейчас она мне дороже, чем кому-либо на свете, даже тебе. А больше ничего не было, нет и не будет, — с горечью проговорил Нацл. — Она не такая женщина, как другие, и мне легче покончить с собой, чем причинить ей хоть каплю зла. Пусть себе болтают люди: они злы и сами не знают, что говорят!
Последние слова были произнесены с такой горечью, что Трикэ тоже проникся его чувством, не замечая, что все приняло вовсе не тот оборот, какой он воображал себе, когда жаждал мести.
— А теперь, — обратился он к Нацлу, — куда ты идешь? Куда направляешься?
Нацл уголком глаза взглянул назад: не появился ли Банди, который всегда бежал впереди Персиды. Он предполагал, что мальчик, заметив, что он не один, предупредит Персиду, чтобы она задержалась. Потому-то Нацл и не хотел далеко удаляться, боясь, что иначе Банди его не заметит. Нацл в нерешительности остановился на берегу реки. Ему неприятно было обманывать Трикэ, но нужно было что-то предпринимать, чтобы от него отвязаться.
— Я вышел, чтобы подышать немного воздухом. Вечером люди не пялят на меня глаза, а детишки не показывают в спину пальцами. А ты иди домой и не ломай себе голову над тем, чего не можешь переменить!
Нацл стал подниматься по тропинке, ведущей вдоль берега, на холм.
— Послушай! — заговорил Трикэ, следуя за ним. — Только ты не сердись, пожалуйста. А не лучше ли было б тебе уехать отсюда на годик, на два?
Нацл остановился и пристально посмотрел на Трикэ.
Он был единственным человеком, который советовал ему уехать и давал этот совет безо всякой задней мысли.
— Знаешь ли! — отозвался Нацл. — Я тоже так думаю, но не могу я уехать, слишком я слаб…
— Как это не можешь, если хочешь?
Нацл поглядел назад, и в голове у него помутилось. Из-за угла Солоницы появился Банди, направляясь в их сторону, а немного позади застыла высокая и неподвижная Персида. Избавиться от Трикэ не было никакой возможности, и уж совсем было бы ужасно, если бы он, никак не подготовленный заранее, столкнулся с родной сестрой. С ним следовало поговорить начистоту.
Нацл собрал все свои силы.
— Трикэ, — заговорил он, хватая его за руку. — Ты знаешь свою сестру, и она тебе дорога. Так что ты скажешь, если узнаешь, что это она не позволяет мне уехать?
— Как так не позволяет? — растерялся Трикэ.
— Она говорит, — спокойно продолжал Нацл, — что если я уеду, то и она поедет за мной.
Трикэ остолбенел. Казалось, вся кровь застыла у него в жилах.
Он знал свою сестру, знал ее характер, кажется, знал все.
— Значит, это правда, — пробормотал он, — что вы встречаетесь?
— Каждый вечер, — ответил Нацл.
Трикэ вздрогнул, тяжело перевел дух, и кровь его снова побежала по жилам. Что-то невероятное!
— Ты с ней один на один каждый вечер здесь! — прошептал он прерывающимся голосом.
— Нет! — воскликнул Нацл. — Совсем не один! Избави бог! Если бы мы были одни, возможно, что теперь меня бы не было совсем. С нами всегда Банди. Он не сводит с нас глаз и вздрагивает, стоит нам пошевельнуться…
— Раз об этом кто-то знает, завтра будут знать все! Ты обесчестил мою сестру, негодяй, ты опозорил ее на всю жизнь! — прохрипел Трикэ, хватая Нацла за грудь.