— Чего караульным терять зря время, дойду и один по доброй воле, — сказал Дуцу и надел шапку, не желая оставлять ее дома, хотя дорого бы дал, чтобы не иметь при себе неосвященных денег.
— Не говорила ли я, что он врет! — воскликнула Станка, узнав о том, что Дуцу повели в префектуру. Правда, не связанного и не с конными стражниками, но и не с чистой совестью. Взяв ребенка на руки, она оставила дом на попечение стариков и бросилась вслед за мужем, спеша нагнать его по дороге. Но Станка опоздала. Она увидела его уже тогда, когда посыльный передавал его стражникам.
Станка заплакала. Дуцу и теперь не был связан, но она видела, что стражники ведут его в Фокшань!
Дуцу в душе растрогался.
— Не плачь, — сказал он, — не надо горевать, вот увидишь, как всем им будет совестно!
— Это тебе будет совестно, — ответила Станка. — Бог не простит, что ты хотел меня обмануть.
«Да! — подумал он. — Хоть я и чист в том, в чем меня обвиняют, но все-таки виноват, и богу все известно».
Проклятая шапка! Он хотел было отдать ее Станке, но побоялся навлечь проклятие и на нее. Подумал куда-нибудь ее бросить, но и этого нельзя было сделать. У него не хватило времени избавиться от шапки, так как его привели к господину субпрефекту. А субпрефект, который читал в это время донесение примаря, пришел к заключению, что переданное ему дело отнюдь его не касается и Дуцу надо отправить в Фокшань.
— Ты Дуцу Ене? — спросил он, меланхолически ковыряя в носу.
— Так точно, господин субпрефект, это я! — отрапортовал Дуцу по-военному.
Господин субпрефект оживился.
— Сержант саперной роты? — осведомился он.
— Да, господин субпрефект, саперной роты.
— Почему тебя не было несколько дней в селе?
Дуцу сделал шаг вперед, оглянулся и встал навытяжку.
Его уже больше не смущали подобные вопросы. Они могли смутить человека, который не знает, что ему делать и что отвечать, а Дуцу знает, что надо говорить правду всю до конца, до самого донышка шапки.
И он принялся рассказывать. Субпрефект взял со стола бритву и начал чистить ногти. Немного погодя он положил бритву на место и стал внимательно слушать.
Все, что повествовал Дуцу, казалось субпрефекту сущими небылицами, тем более что говорил Дуцу так, будто затвердил свой рассказ наизусть. Поэтому трудно было поверить, что простой крестьянин действительно пережил все это.
— Кто научил тебя подобным сказкам? — помолчав, спросил субпрефект.
— Это не сказки, господин субпрефект, — возразил Дуцу обиженно. — Я рассказываю все, как было.
— Очень уж ты умен, а других, верно, за дураков считаешь, преподнося им этакие небылицы! Если правда, что ты нашел клад, то ведь часть его принадлежит тебе по закону. Где же эта часть?
Кое-какие деньги лежали в шапке, которую Дуцу держал в руках, но сказать об этом он не мог.
— Если комиссар мне ничего не дал, это не моя вина, — ответил он смущенно.
— Как зовут твоего комиссара? — спросил господин субпрефект, смеясь над затруднительным положением, в которое поставил Дуцу.
— Не знаю, — ответил Дуцу. — Он мне не говорил.
— Из какого участка?
Дуцу пожал плечами.
— Не знаю, — повторил он снова. — Он водил меня к себе домой, а не в участок.
— Видишь, до чего ты запутался в своем вранье, — сказал субпрефект. — Того, о чем ты говоришь, быть не может. Если бы все происходило действительно так, у тебя на руках должен был остаться документ. Без выдачи документа никто не имел права взять у тебя клад. Да, парень, теперь тебе не поможешь! — продолжал он равнодушно. — Выпутывайся как знаешь. Мне ничего не остается, как направить тебя в префектуру, а префект передаст тебя прокурору. Если ты не виноват, тебя освободят.
Дуцу почесал затылок.
— Уж это как будто и чересчур, — пробормотал он озабоченно.
Хватит и того, что пропали его семь монет, а теперь он должен еще терять и рабочие дни.
— Дело не затянется, — утешил его субпрефект. — Неделю, две, пока не сделают запрос в Бухарест и не придет оттуда ответ.
Дуцу снова почесал в затылке. Неужели все это действительно происходит с ним наяву?
— Господин субпрефект, — сказал он каким-то отсутствующим голосом. — А что, если этот комиссар вовсе не комиссар, а какой-нибудь жулик?.. «Беда, просто беда, — продолжал он мысленно. — И Костикэ, и Лина, и все те женщины очень похожи на жуликов».
Субпрефект задумался. Такая вещь была вполне возможна.