Вернувшись домой, субпрефект слег в постель и пролежал семнадцать дней. Доктор навещал его и всем говорил, что субпрефект серьезно болен. Если этого в действительности и не было, то, по крайней мере, необходимо было создать такое впечатление, иначе субпрефект мог лишиться места.
Теперь субпрефект чувствовал себя хорошо и поднялся с постели. По правде говоря, не стоит особенного труда вылечить человека, который и не думал болеть. Тем не менее доктор остался весьма доволен. Ведь он имел возможность всюду хвастать, что единственно с помощью своего способа лечения достиг за несколько дней результатов, каких заграничным знаменитостям не удалось добиться и за пять месяцев.
Это тоже являлось своего рода кладом, хотя истощался он довольно быстро.
Доктор договорился со своим приятелем субпрефектом, что по прибытии Дуцу он примет его у себя в кабинете один и скажет, что на время заменяет субпрефекта. Согласно заранее задуманному плану, доктор должен сказать Дуцу, что субпрефект нашел наконец украденные деньги, арестовал Лину и комиссара. И теперь поступило правительственное распоряжение признать Дуцу единственным владельцем клада, чтобы он мог получить причитающуюся ему часть.
Но и на этот раз Дуцу явился в префектуру не один, а в сопровождении своей супруги, которая твердо решила его от себя не отпускать.
— Тебе тут делать нечего, — сказал доктор Станке. — Мне нужен только твой муж.
— Я останусь с ним, господин субпрефект, — ответила Станка решительно. — Он солдат, боится тех, кто чином повыше, и не осмеливается говорить прямо. А я никого не боюсь! И должна знать, зачем вы его позвали!
Доктор посмотрел на нее с удивлением. Он подумал, что с головой у нее не все в порядке, и боялся раздражать ее возражениями.
— Тебе нечего опасаться, — успокоил он Станку. — Я позвал твоего мужа не для плохого, а для хорошего. Можешь не беспокоиться, оставив его со мной.
— Знаю я это «хорошее», — возразила Станка. — Избави меня от него бог.
Дуцу сделал ей знак выйти. Своим упрямством она могла поставить его в затруднительное положение.
— Хорошо, я уйду, — заявила Станка. — Но только помни, Дуцу, наш уговор. Никого не бойся! Ты не виноват, что сошел с ума и болтаешь невесть что.
— Кто сошел с ума? — спросил, слегка волнуясь, доктор, когда Станка вышла.
— Извини ее, господин субпрефект, — ответил Дуцу. — Она женщина и говорит так потому, что не знает, зачем ты меня вызвал. Она все что-то воображает и принимает это за правду.
«Хорошо сказано, — подумал доктор. — Даже опытный психиатр не мог бы определить сумасшествие лучше: воображать и принимать воображаемое за правду… Умный крестьянин!»
Он привел в порядок лежавшие перед ним на столе бумаги и посмотрел на них с таким видом, будто это и были те самые правительственные бумаги по вопросу о кладе.
— Это ты Дуцу Ене, сержант саперной роты? — спросил он, принимая официальный вид.
— Я, господин субпрефект, — ответил Дуцу спокойно.
— Был ты этим летом в Бухаресте?.. Зачем туда ездил?
— Я хотел купить пару быков. — Где останавливался?
— В «Дакии», — ответил Дуцу с некоторым смущением.
— Ты познакомился там с женщиной, которую звали «мадемуазель Лина»? — спросил доктор, смотря ему в глаза.
— Да, — ответил Дуцу, окончательно смутившись.
Доктор был очень доволен. Он и не предполагал, что дело пойдет так легко.
— Она говорит, что не знает тебя и даже ни разу в жизни не видела, — сказал он улыбаясь.
Дуцу сразу же перестал смущаться.
— Эх, господин субпрефект, — ответил он тоже с улыбкой. — Если бы сейчас здесь была моя жена, то и я утверждал бы, что не знаю мадемуазель Лины и никогда ее не видал.
Теперь доктор оказался в затруднительном положении.
— Хорошо, — продолжал он. — Что у тебя с ней было?
— Согрешил… — ответил Дуцу, прикидываясь сконфуженным.
— Может быть, здесь были замешаны деньги?
— Я поехал, — сказал Дуцу, — чтобы купить себе пару быков, а вернулся и без быков, и без денег.
Доктор начинал терять терпение.
— Ну хорошо, — проговорил он торопливо. — Какой-нибудь клад, монеты, украшения с драгоценными камнями не были здесь замешаны?
Дуцу посмотрел вокруг удивленными глазами и покачал головой, словно никогда в жизни не слышал ничего подобного.