Выйдя из школы, Трикэ, как и обычно, направился прямо к мосту, где его мать собирала крейцеры и торговала своим товаром. Пока он дрался с Кости и стоял на коленях, он не проронил ни слезинки, и только теперь, оставшись один, Трикэ стал вытирать навертывающиеся на глаза слезы. Эх! как ему хотелось впиться в Кости зубами, чтобы след от укуса остался у того на всю жизнь! Но Кости был сильнее его.
«Вот скажу маме, — угрожал про себя Трикэ, — пусть он тогда пройдет через мост!» Однако слово словом, а дело делом. Напрасно стал бы он рассказывать что-то матери: она, как и обычно, принялась бы причитать, что она вдова и каждый волен издеваться над ее детьми, у которых нет отца, чтобы защитить их.
— Эх! — вздохнул Трикэ. — И почему нету Сиди?
Да! Только она одна может понять, что значит быть избитым Кости.
Трикэ, укрывшись за возом, незаметно перебрался по мосту на другой берег и бросился со всех ног к женскому монастырю, подергал колокольчик у входа, а когда открылась калитка, сказал, что мать его послала отнести кое-что сестре.
С монахинями в Липове нельзя было разговаривать кому угодно, когда угодно и о чем угодно. Но Сиди не была монахиней и суровая мать Аеджидия, которая вместе с тем была и мудрой, не желала, чтобы возмутился весь монастырь, что непременно бы случилось, запрети она Сиди, которая уже начала всхлипывать, повидаться с братом во время обеда. Таким образом, Трикэ не пришлось долго ждать.
— Ну что? — спросила резко Персида.
— Знаешь, — ответил тихо Трикэ, чтобы не услышала сестра Марта, находившаяся в соседней келье. — Меня отколотил Кости.
— Он тебя поколотил, а ты, дурак, это дозволил.
— А что, если он сильнее меня.
Персида задумалась на некоторое время, затаив дыхание и пристально глядя в угол.
— Пошли! — сказала она, хватая брата за руку и толкая его к двери, где в замке торчал ключ.
— Сиди! Сиди! — воскликнула сестра Марта и поспешила, чтобы задержать девочку.
— Пошли! — еще решительнее повторила Персида. — Она не имеет права идти за нами.
Выбежав на улицу, брат с сестрой направились к мосту.
Да, но там Мара, а она-то не должна их видеть, не должна ничего знать.
На том берегу, где была Липова, между мостом и холмом стояла Солоница, дощатый сарай, где хранилась соль, которую на баржах привозили из копей Илиоары, чтобы продать в окрестных селах. Перед Солоницей зимой и летом, ночью и днем — всегда было много телег, а вверх от Солоницы вдоль берега стояло несколько плавучих мельниц. Персида и Трикэ пробрались между телегами, обогнули Солоницу и направились к мельницам. Сколько раз доводилось им летом переправляться через Муреш на лодчонке, которую они брали на какой-нибудь мельнице.
Но сейчас было не лето, а весна, и Муреш разлился широко-широко. Вода шла мутная и желтая, с пеной над крутящимися воронками. Мельницы, которые обычно стояли рядом с берегом и были связаны с ним мостками, теперь находились почти на средине реки, и оттуда едва доносился монотонный стук жерновов. Как им добраться до мельницы, чтобы попросить какого-нибудь подручного переправить их через Муреш?
Добраться до мельницы не было никакой возможности! Но белоголовые, румяные брат с сестрой были ребятишки отчаянные. Красиво и величественно катились тяжелые волны вниз по долине. От них веяло весной, а дальше, по берегам, где располагались и Радна, и Шоймош, то здесь, то там пробивалась зеленая трава и набухали почки на ветлах и ракитах.
— Погоди! — вдруг воскликнула Персида. — А мельники? Как они попадают к себе на мельницы? Должна же быть здесь, у берега, какая-нибудь лодка. Ты не бойся! Ты же знаешь, что я умею грести.
— Это я боюсь? — отозвался Трикэ. — Разве летом я сам не греб?!
Совсем нетрудно было летом, упираясь веслом в дно, направлять лодку куда заблагорассудится, теперь дна у Муреша не достать, и волны оказались куда выше, чем казалось с берега, так что лодчонка понесла детей полностью по воле божией.
Карие глаза Персиды пылали огнем. Путешествие казалось ей прекрасным, чудесным, особенно когда лодка кружилась, попав в водоворот. Люди на берегу, заметив легкую лодочку, а в ней двух беспомощных детей, перепугались и стали метаться между Солоницей и мельницами, пытаясь найти лодку и вызволить их из беды.
Ну, а что же все-таки могло с ними случиться? Волны несли себе лодку и несли, и должны были в конце концов выбросить ее на берег, как выбрасывает на сушу река все, что плывет по ней.