И еще один серьезный вопрос: является ли все вышеперечисленное, — только это, именно это и особенно это, — показателем культурного уровня?
Тут снова не один, а множество вопросов. При поверхностном взгляде на вещи, при неглубоком знании предмета, даже если оно основано не только на субъективном опыте, а главным образом на научных исследованиях в области культуры, на статистических данных о посещаемости театров, библиотек или выставок, о спросе на культурные ценности, мы могли бы быть вполне удовлетворены нынешним положением дел. Однако иной взгляд, то есть проведенный качественный анализ показал, что не все то золото, что блестит, что в большинстве случаев это лишь — сусальная позолота, а мы и в области культуры быстро и ловко научились обманывать сами себя, как говорится, сами себе фигу в кармане показываем. Подобные обманы на благодатной почве культуры хорошо известны, и мы не будем на этом подробно останавливаться. Лишь один пример. Библиотечное дело у нас является, пожалуй, наиболее продуманной, организованной и наилучшим образом отлаженной и действующей культурной субсистемой. Растут библиотечные фонды, а число читаемых книг просто вызывает бурный восторг и оптимизм. Несколько лет назад сотрудники «Матицы Словенской» провели исследования читательского состава и спроса книг в городских библиотеках. Результаты оказались просто удручающими. В ходе исследований выяснилось, к примеру, что самой популярной книгой у наших читателей является «Анжелика» последних лет — «Героическая колдунья», что в первой десятке самых популярных книг — исключительно детективы и прочие кошмарные истории того же сорта. Причем, в этом участвуют все слои населения сверху донизу, хотя и неравномерно. Из этого следует, что наш культурный уровень — весьма невысок. Это всего лишь то, что мы приносим на ярмарку жизни, а не то, что органично освоено нами.
Культура, культурный уровень должны были бы возрастать прямо пропорционально жизненному опыту. У нас же наоборот. Опыт становится врагом культуры: школьник, в среднем, обладает более высоким уровнем культуры, чем студент, студент, в свою очередь, культурнее работающего человека. Таким образом, опыт в большинстве случаев не укрепляет связь с культурой, а наоборот, убивает ее.
Культура тесно связана с нашим образом жизни, а также, например, и с экономикой, хозяйством. Однако часто можно услышать мнение, что хороший работник должен быть прежде всего хорошим специалистом, а уже потом человеком, разбирающимся в культуре, в литературе. Не является ли такая точка зрения вредной и даже опасной? Как может бескультурный человек, будь он даже хорошим специалистом, решать, какие дома нужно строить, где возводить фабрику, куда спускать отработанные воды, кого продвинуть по службе, кому урезать премию… Как Вы думаете, что может предпринять в этом отношении культура, в самом широком смысле слова?
Культура — это нечто большее, чем чтение книг, слушание музыки, посещение выставок и театров, и даже нечто большее, чем все это вместе взятое. Культура — это связь, единство, цельность или хотя бы стремление к цельности личности. В свою очередь, цельность человеческой личности — это опять же не просто сумма желательных качеств, а сложный комплекс взаимообусловленных связей. И вот при таком, более широком подходе я не вижу принципиального противоречия между профессионализмом, например, в области техники и культурой. Я думаю, что такая антитеза, известная, скажем, по Эренбургу, возникла из-за поверхностного восприятия действительности. Выдающийся математик культурен уже потому, что он — выдающийся математик, а все остальное — как правило, так оно и бывает — прикладывается. И если мы говорим о культуре, нам следует раздвинуть свои литературные рамки. Раз человек — плохой специалист, то он будет и плохим директором, а плохой директор не задумываясь спустит отходы в реку, даже если при этом он, по чистой случайности, обожает Баха.