— Погоди, ребята помогут, нечего спешить, — бормотал еще спросонья Дунгар. Сам он никак не мог натянуть сапоги.
Балджид, уняв слезы, но все еще возбужденная, уговаривала Сэмджид пойти в машину. Сэмджид согласилась. Обе девушки быстро выскользнули из дома. Едва брезжил рассвет, дождь стих. Сэмджид и Балджид, усевшись на заднее сиденье, за разговорами скоротали ночь. Не спали и участники собрания. Развели огонь, суетились вокруг котлов в заботах о чае, еде. Балджид, не давая Сэмджид передохнуть, засыпала ее вопросами. Самой же Балджид нечего было рассказывать. Разве что о пяти годах замужества, о том, что детей не заимела, а теперь и вовсе разошлась с мужем — не хватило сил терпеть мужнину родню. И откуда такие несносные, привередливые люди берутся? Где-то в глубине души Сэмджид была рада освобождению подруги. Ей была приятна эта встреча с Балджид, которой она втайне завидовала в свои детские годы, полные нужды и лишений.
6
Учет скота Чултэма-бэйсе занял несколько дней. Сэмджид поручила это дело членам комиссии, уполномоченным от имени Народного хурала проводить конфискацию имущества, во главе с Аюуром, сама же осталась на несколько дней дома — побыть с матерью, с малышами. Присутствие Аюура теперь было ей в тягость, ее угнетала мысль о том, что до конца лета им придется ездить вместе. После того, что произошло ночью на уртонном подворье, Аюур ходил с задумчивым, даже сокрушенным видом, время от времени вздыхал или молчал, уставившись на вершину ближней горы. Может быть, притворялся, хотел вызвать жалость к себе, а может, и нет… Особенно глаза были печальными. И все же в его грусть как-то не хотелось верить. Уж очень легко и неестественно прослезился он в ту ночь. Как бы то ни было, Сэмджид решила не подавать виду, будто что-то замечает. Лучше вообще не думать и не вспоминать об этом. Нельзя же все время держаться отчужденно и постоянно сохранять официальный тон, даже в служебных делах. Теперь, полностью доверяя Аюуру, она отправила его провести конфискацию имущества Чултэма-бэйсе.
Пересчитать поголовье скота у Чултэма-бэйсе было делом нелегким. Правда, перепись крупного рогатого скота прошла, в общем, без хлопот. Куда сложнее было с его табунами. Они паслись не только на пастбище в пределах сомона; чтобы собрать их всех, пришлось ездить до самого Онона. Семейство Чултэма-бэйсе на лето расположилось в трех юртах в долине реки Баян. Все самые ценные и красивые вещи бэйсе перевез в стойбище зятя, сам же с женой постарался обставить свое жилище так, чтобы выглядело скромно и простенько. Но это его не спасло. Было ясно, что отберут все излишки, если количество скота превысит нормы. Правда, теплилась еще надежда на то, что останется у них скот, выделенный дочери. Ничего пока не было слышно и о том поголовье, которое он передал в дар храму Бумбатын при его освящении.
В распахнутую дверь Чултэму были видны люди, сгоняющие в табун его лошадей. «Черное воронье, налетели, как на падаль!» Внезапно прорвалась наружу вся его досада, злость, накопившаяся за несколько прошедших дней. Теперь он уже не мог сдержать проклятий, и от этого глаза его потемнели.
— Дай выпить! — зарычал он на жену, рывшуюся в сундуке. Старуха, решив, что отбирать надетые украшения не посмеют, чуть ли не все пальцы унизала золотыми кольцами. Поблескивая драгоценностями, она протянула руку к буфетику на хойморе, достала оттуда бутылку китайской водки и молча поставила перед мужем.
— Эти буряты и впрямь надумали меня по миру пустить. Недобрые люди. Дунгар, когда прикочевали, кланялся, угождал, а на собрании как со мной обошелся! Я слыхал, они и к богачам относятся с пристрастием, смотрят, кто халха, а кто бурят. Сэмджид-то на стороне своих бурят — она меня и живьем похоронить может.
— Вот до чего довело наше соседство с бурятами. Откочуй мы к югу, останься среди халхасцев, разве дожили бы до такого? — подлила масла в огонь жена.
— Ничего, придет еще время… Забегает у меня Дунгар, как пес. Свинья, голодранцем станет. Посмотрим, что он получит в своей коммуне, чего там нахлебается.
— Что же с нами-то будет, как отберут весь наш скот, все наше имущество? Они ведь не сегодня-завтра все к рукам пригребут, а нам нищенствовать?
— Что будет? Что будет, то и будет! Эта власть — государство нищих. А мы были опорой религии и своего строя. И кормили многих.
— Говорят ведь, вскормленный теленок телегу разбивает. Так оно и есть.
Чултэм опрокинул еще одну стопку водки. Хмель понемногу разбирал его. Он встал и начал одеваться, будто собираясь куда-то в гости на пиршество: достал шелковый коричневый дэли с большими серебряными пуговицами, креповый пояс. Надел крытую черным бархатом с двумя красными завязками шапку. Под богатое седло оседлал белого иноходца и поскакал в табун. На всем скаку подлетел к нескольким мужчинам в плохонькой пыльной одежонке и, кружа возле них на коне, которого он намеренно не удерживал, сказал: