Сэмджид оставила своего коня и спешно отправилась в сомон. Люди не расходились допоздна, словно хотели увидеть, как догорят их зимовья. Баатар и Балджид перед заходом солнца двинулись к летнему стойбищу у Нугастая. Вернуться домой можно было накатанной, довольно людной дорогой по равнине, но Балджид предложила: давай двинемся кратчайшим путем, через перевал. Баатару почему-то хотелось возразить. Ему было странно и неловко оказаться вдвоем с Балджид в безлюдном месте. Незаметно они поднялись на гребень перевала. Балджид сошла с коня и предложила посмотреть, как будет садиться солнце. Что ж, посмотреть на заход солнца всегда интересно. Они привязали коней к дереву, а сами уселись на траву. С запада дул мягкий ветерок, он нес с собой горький запах, тянущийся от пожарища. Над деревьями по склону горы клубами поднимался густой дым, и заходящее солнце, проглядывавшее сквозь него, казалось кроваво-красным.
Баатар увидел, как освещенное лучами солнца лицо Балджид становится растерянным, как появляется в ее глазах тревога и вздрагивают губы, и подумал, что она чего-то испугалась.
— Скоро стемнеет, и все кончится, — сказал он.
Балджид вдруг будто ожила, она протянула руку и взяла Баатара за плечо.
— Садись сюда поближе. Прислонись ко мне.
Баатар всем своим телом ощутил, как вздымается грудь Балджид, как неистово колотится ее сердце, и совершенно отчетливо понял, что он во власти тайного желания этой сильной, жаркой и ласковой женщины. Кто-то коварно нашептывал ему: при чем здесь ее возраст? В жизни не будет случая, чтобы судьба еще раз дала тебе возможность испытать нежность женщины, уже познавшей вкус любви… Заходящее солнце слепит глаза, будто оно зацепилось за макушку горы.
— До чего же непростой этот мир… — Балджид закрыла глаза. Баатар не понял, что Балджид говорила о запутанном грешном мире, — он был мужчиной и потому подумал, что она просит его о помощи в этом нелегком мире. Как же не помочь человеку, тем более Балджид, такой прелестной молодой женщине. В этом нелегком мире всякое происходит, начиная хотя бы с того, что поджигают зимовья, обращают их в пепел… Вот и лучи солнца, зацепившегося за вершину горы, тоже нестерпимо слепят. Конечно, тяжело человеку быть одному. Мир устроен так, что мужчина и женщина должны существовать вместе, вдвоем. Что из того, если между ними есть разница в годах… Балджид открыла глаза. От них исходил таинственный, волшебный свет, казалось, что она молча молит небо ниспослать ей любовь. Не моргая, она смотрела и смотрела широко открытыми глазами, словно ей о многом хотелось ему сказать. В уголках ее безмолвных приоткрытых губ таилось и раскаяние, и едва уловимая тень вызывающей улыбки.
— Ах, Баатар, таков этот мир. Соединились в нем и горе, и счастье.
— До чего ж ты прекрасна! — невольно вырвалось у Баатара. Он обнял Балджид за шею и стал нежно целовать ее горячими губами.
8
Три года в Балдже существует сомонный центр, и за это время маленький населенный пункт заметно преобразился, стал оживленным поселком. Помнится, в ту осень, когда Сэмджид уезжала в Улан-Батор, так называемые «здания» сомонного управления и магазина удручали своей неказистостью — плохонькие амбары, и только. Сейчас их поселок выглядел давно обжитым местом. Несколько бревенчатых домов выстроились на русский манер — с одной стороны, другую заняли складские помещения кооператива — низкий амбар, сараи; возникла целая улица из зимних и летних домов, где в достатке живут люди, занятые на службе в сомоне. Чуть поодаль от площади — сложенные из кирпича-сырца торговые ряды и харчевня, открытые китайскими торговцами, что обосновались при монастыре Ламын. Китайцы обзавелись землей под огороды и сажают картошку, капусту. У них можно увидеть и приспособления для полива овощей, и осликов, стоящих на привязи. По единственной улице сомонного центра на немецких велосипедах фирмы «Опель» разъезжает молодежь. Эту мудреную современную технику буряты назвали «самокатом», она становится излюбленным средством передвижения. Все служащие в сомоне соперничают в приобретении велосипедов, некоторые достают их по заказу из аймака или из столицы. Что ж, этот маленький поселок стал не только центром, где располагаются местные органы власти, он, пожалуй, является теперь средоточием новой культуры. В красной юрте сомона всегда толпится народ: учатся грамоте, читают газеты, слушают агитаторов. Раз в неделю, по выходным дням, ревсомольская ячейка собирает молодежь, устраивает разучивание новых песен, танцы под музыку. Раньше у молодежи не было места для сборов и развлечений.