1953
Взморье
1
Утренняя песня дрозда,
вылетевшего из гнезда;
в небе – сверкающая,
переливающаяся
утренняя звезда…
О, если бы всюду, везде
думать об этой звезде,
помнить
об этом дрозде!
2
Над морем наклонилась туча,
синя, сурова и сверкуча;
но я ее дыханьем сдую,
сырую, серую, седую.
На сердце навалилась злоба,
тупа, угрюма, низколоба;
но я ее глухую ношу
биеньем сердца
с сердца сброшу.
3
Мы здесь жили
в сообществе ласточек,
муравьев и пчел;
их,
трепещущих, блещущих, пляшущих,
я числа не счел…
И «павлиньего глаза» пыланье,
изумрудных стрекоз слюда
пробуждают в нас вновь желанье
возвратиться сюда.
1954
Чернобривцы
Ведь есть же такие счастливцы,
что ранней осенней порой
следят, как горят чернобривцы,
склонившись над грядкой сырой!
Их жарким дыханьем согрето
и пахнет, как в пробке вино,
осеннее позднее лето,
дождями на нет сведено.
Давай же копаться и рыться
в подмерзнувших комьях земли,
чтоб в будущий год чернобривцы,
как жар, в холода расцвели!
1954
День не отцвел
Как переменчива погода:
то резкий холод, то тепло;
то праздник птичьего народа,
то песня прячется в дупло…
Казалось бы, пора к отлету:
уже сентябрь в седой росе, –
так нет, не отобьешь охоту
к рябин раскинутой красе!
Срывает ветер сучья сосен,
скрипит о лете тонкий ствол.
Тех жалоб звук непереносен! –
О чем? Что жаркий день отцвел?
Но мы поэтому не станем
печалиться прохладным днем,
слезой лица не затуманим,
а вспыхнем пламенем багряным –
рябин пылающим огнем.
1953
Весенняя песнь
Пел торжественно петух,
пар курился на задворье,
звездный жар почти потух,
пел петух весны предзорье.
Шли часы такой поры:
голоса примолкли раций,
столяры за топоры
не подумывали браться.
Всех сморило по весне…
Птицы, звери, ребятишки –
все тонули в сладком сне,
головы уткнув под мышки.
Пел петух зарю не зря
мглистым утром до рассвета,
и пришла к нему заря
ярко-огненного цвета;
Вся закутана в туман,
словно в призрачной косынке,
от нее весь лес румян,
искорки в любой росинке!..
Пел торжественно петух,
эхом лес перекликался,
ранний мир сиял вокруг –
весь в лучах переливался.
1952
Снегири
Тихо-тихо сидят снегири на снегу
меж стеблей прошлогодней крапивы;
я тебе до конца описать не смогу,
как они и бедны и красивы!
Тихо-тихо клюют на крапиве зерно, –
без кормежки прожить не шутки! –
пусть крапивы зерно, хоть не сытно оно,
да хоть что-нибудь будет в желудке.
Тихо-тихо сидят на снегу снегири –
на головках бобровые шапочки;
у самца на груди отраженье зари,
скромно-серые перья на самочке.
Поскакали вприпрыжку один за другой
по своей подкрапивенской улице;
небо взмыло над ними высокой дугой,
снег последний поземкою курится.
И такая вокруг снегирей тишина,
так они никого не пугаются,
и так явен их поиск скупого зерна,
что понятно: весна надвигается!
1953
Тёх-Тёшка
1
В зимний вечер из потемок
появляется котенок:
сверху сер, а снизу бел,
очень горд и очень смел.
Называется он Тёшка,
ясноглаз, и шерсть густа,
хоть его мамаша, кошка,
совершенно без хвоста.
2
Принесли его в квартиру.
Был он робок – дрожь и страх!
Путешествовать по миру
начал он, уйдя под шкаф.
Просидевши там день целый,
к ночи вышел оробелый,
весь в пыли, глаза круглы,
стал обнюхивать углы.
Кто б сказал об этой крошке,
чем окажется она?
Кто б тогда увидел в Тёшке
игруна и прыгуна?
3
Непоседа и задира –
чашки, миски кверху дном!
От его затей квартира
прямо ходит ходуном.
Все, что двигается, вьется,
что качается, дрожит,
перепархивает, льется, –
Тёшке голову кружит.