Каждый день встречай весельем
Ах, сожгла разлука с милой сердца бедную страну,
Потушу я влагой горе! Чашу мне! Я к ней прильну.
Голову срубить царица хочет, взять ее, как дань.
Заноси же меч — охотно головою я кивну!
Только, чтобы-видеть друга, мне нужна от бога жизнь —
А без милой бремя жизни я тотчас с себя стряхну!
Стан ее стройней чинары, а ланиты — гулистан,
Души радуются, видя стана милой прямизну.
Если сядешь рядом с милой — бойся ей в глаза смотреть:
Вдруг разбойники наскочат и утащат в глубину!
Душу целью ты избрала, но удачно ли? Боюсь,
Как бы не сгорели стрелы, если я огнем дохну!
Я напрасно веселился, что соперник умер мой:
В чаше века горечь гуши я еще не раз хлебну.
Мир печален — не заботься! Царство бренности к чему?
Если ты влюблен в царицу, что ж у тлена ты в плену?
Саккаки от горя умер — ты царица, будешь жить —
Каждый день встречай весельем словно юную весну!
Я сгорел в огне печали
Сладость губ твоих, царица, всем сердцам дает бальзам,
В мире ты одна — Мессия, в мире ты одна — Марьям,
Кто жестокостью сравнится, лучезарная, с тобой?
Если кто-то так и скажет, веры нет его словам!
Впив дыханье уст сладчайших, слаще заиграл тростник,
Как он счастлив на мгновенье к сладостным прильнуть устам!
Пусть я нищий, но живу я, где твоя царит краса.
Я с твоею красотою не завидую царям.
Я сгорел в огне печали, пеплом стал я, Саккаки,
Горе лишь одно осталось в сердце, преданном страстям.
Касыда
Похвала Улугбеку
Волнений в мире больше нет — и благоденствие пришло,
Ликуй и радуйся, народ,- ведь счастье подняло чело!
Народ был телом, но душа была ли у него иль нет?
Теперь у тела есть душа — сверкнул нам с неба божий свет.
Царь сделал прах своей стопы сурьмой для глаз, дал душу всем.
Искусством этим восхищен весь наш народ, восторжен, нем.
Пусть беки голову свою поднимут гордо к небесам.
Как небо, подпирает их счастливый наш властитель сам.
Ушел из мира Ахриман, и джинны все покорены —
Воссел на свой воздушный трон царь Сулейман, султан страны.
Престол твой выше прежних всех, и звезд достиг венец царя —
С Ануширваном занялась здесь правосудия заря.
Пусть соловей души поет, пусть песня будет всем слышна —
Настала осень для врагов, к друзьям пришла теперь весна.
Со стадом подданных сравню. Волк иль пастух — султан для них.
Но волку смерть, стадам покой: Муса пасет овец своих.
Дождется милостей народ от этой радостной поры,
Правитель всей стране несет разнообразные дары.
Сердца сияния полны, навеки источится мрак,
Раз солнце наших дней пришло, воздвигнулся веселья стяг.
Да будет славен Улугбек, звезда, жемчужина царей,
Как царь Шахрух, он показал себя Хосровом наших дней.
Победоносные войска куда бы ни направил царь,
"Пощады! — жители кричат.- Помилуй, светлый государь!"
Поднимут воины мечи и копья, яростью горя, —
И враг застонет, побежит от грозного лица царя.
Как на врага пойдут войска по манию руки твоей,
То войска не увидишь ты за строем палиц и мечей.
Ты именем своим, о царь, чужие покорил края.
Бери же мир: ты наречен с небес владыкой бытия.
Увидев, как ты счастлив, враг овцой испуганной бежит,
И, руки сам себе связав, бессильный пред тобой дрожит.
Лисою убежав в нору, твой враг от голода умрет,
Увидев, что свирепый лев идет властительно вперед.
Хоть враг старался день и ночь не допустить твоих побед,
Впустую хлопоты его, себе он только сделал вред.
Тебя опишет, о мой шах, один лишь ангельский язык,
Прочти же мой дастан, хоть я не мог сказать, как ты велик,
Один лишь прах твоих дверей для всех скорбящих и больных —
Бальзам, целебный эликсир, что уврачует раны их.
Коль правды в чем-то не достиг великий царь Ануширван —
Исправил упущенья все премудрый, благостный султан.
Когда б у неба был язык, оно б сказало, что на свет
Являлось множество царей — тебе подобных в мире нет.
В молитве и посте дошел до ангельских пределов ты,
Тем самым ты уже достиг при жизни райской высоты.