1. Главная
  2. Книги
  3. Рильке Райнер Мария
  4. Избранное
  5. Страница 16
Выбрать главу
И вы забыли, что было встарь?
Была Мария, и был алтарь, где новорожденный небесный царь в боковом корабле; а на земле усик цветочный мыслью точной вас уловил, фонтаны явил, а водомет — в саду целый мир.
Окно до самого пола, как дверь, парк тропинок, лугов зеленых, близких таких и таких отдаленных, светлых, но прячущихся острожно, шум вод, как шум ливней возобновленных, как будто утро уже невозможно после подобных ночей продленных, слишком звездных издалека.
Отроки, крепла ваша рука, теплая, (незаметно для вас) и ширилось ваше виденье с тех пор.
(Перевод В. Микушевича)

Часть вторая

Осколки потерянных дней

...Как птицы, позабывшие полет, давно отяжелевшие в бессилье, которым стали бесполезны крылья, и выпито из них земною пылью все светлое, чем дарит небосвод; они хотят, почти как листопад, к земле приникнуть, — как ростки, едва взошедшие, в болезнетворной дреме и мягко и безжизненно лежат, перегнивая в рыхлом черноземе, — как дети в темноте — как мутный взгляд покойника, — как радостные руки, бокал поднявшие, дрожат от муки и прошлое далекое зовут, — как крики тонущего, что замрут под гул колоколов в ночном тумане, — как сохнущие в комнатах герани, — как улицы, погрязшие в обмане, — как локон, заслонивший изумруд, — как солнечный апрель, когда, толпясь у окон лазарета, больные смотрят на потоки света которыми уже с утра одеты все улицы, что им в окно видны; больные видят только блеск весны. Смех юности, гонящий тени прочь, не постигая, что уже всю ночь жестокий шторм завесы в небе рвет, жестокий шторм с морей, одетых в лед, жестокий шторм шумит над городком, легко на воздух поднимая весь бренный груз земли, что гнев и ярость за окном, вдали, что там, вдали, могучим кулаком была бы сметена толпа больная, чья вера в солнце лишена сомнений... ...Как ночи долгие в листве осенней, летящей по земле холодным дымом так далеко, что здесь ни с кем любимым для слез уже не отыскать приюта, — как девушки нагой шаги по кручам, — как выпивший вина в лесу дремучем, — как слов пустых бессмысленная смута, которая упрямо входит в уши, и глубже, в мозг, пронизывая душу, овладевая телом, мысли скомкав, — как старики, проклявшие потомков пред самой смертью, так что целый род от муки роковой не ускользнет, — как роза, взросшая в теплице, под свод, к отдушине в стекле стремится и, вырвавшись на волю из темницы, под рыхлым снегом гибель обретет, — как шар земной, под гнетом мертвых тел остановившись, начинает стынуть, — как человек, пошедший под расстрел, в могиле корни силится раздвинуть, — как погибают маки полевые лишь потому, что прикоснутся вдруг их корни к древней бирюзе браслета внизу, в могиле, — и среди расцвета со смертью встретится впервые луг...
И часто дни бывали таковы. Как будто некто слепок головы моей пронзал стальной иглой зловеще. Я чувствовал азарт его жестокий, как будто на меня лились потоки дождя, в котором искажались вещи.
(Перевод Е. Витковского)

Голоса

(титульный лист и девять голосов)

Титульный лист
Счастливым, богатым — прилично молчанье, что размышлять-то над их судьбой. Но — обездоленный просит вниманья, он говорит: я слепой, или: я тоже ослепну вскоре, или: меня преследует горе, или: при мне ребенок больной, или: меня совратили с пути...
~ 16 ~