и внезапно, чтобы, став у края,
легкая, почти не тратя сил,
плавно оттолкнуться от перил,
между небом и землей растая.
Встреча в каштановой аллее
Вход в старый парк зеленой темнотой
его облёг, как плащ, прохладой вея,
как вдруг вдали, в другом конце аллеи,
что в этот час была совсем пустой,
в зеленом солнце, как в листве зеленой,
фигурка белым огоньком
зажглась и долго отдаленной
казалась, проходя по затененной
дорожке, прежде чем потом
обдало нестерпимым светопадом
ее бесшумные шажки.
И тени сразу стали глубоки,
открытые глаза качнулись рядом,
и, наконец, обрисовался лик
и, как картина, замер в ожиданье
на миг немого противостоянья:
и вечным стал, и сгинул в тот же миг.
Сестры
Равные возможности несхоже
преосуществились в них, взгляни:
будто бы, при всем их сходстве, все же
в разных временах живут они.
Явно тяготит одна другую
бременем участья своего;
и, усилия растратя всуе,
подтверждают кровное родство,
по аллее проходя степенно,
и вести пытаясь за собой,
и ведомой быть одновременно:
ах, но шаг-то ведь у каждой свой.
Игра на рояле
Жужжало лето. Томный час погожий;
все нетерпение свое внесла
она в этюд, невероятно схожий
с реальностью, которая могла
еще настать — сегодня, завтра, скоро,
а может быть, таящейся вокруг;
и за окном, невидимый для взора,
чудесный парк почудился ей вдруг.
Звук оборвался; встала у пилона,
решила книгу взять, но из окна
жасмином потянуло, и она
поморщилась — почти что оскорбленно.
Любящая
В окно рассвет заглянет,
и сон мой сгинет прочь.
Когда душа воспрянет,
куда судьба достанет
и где начнется ночь?
И я бы посчитала,
что я и мир — одно,
где, как внутри кристалла,
прозрачно и темно.
Вместить в себе, наверно,
могла бы звезды я;
ах, как душа безмерна,
как вырвать из себя
того, о ком страдаю,
своей любви раба.
И смотрит, как чужая,
в меня моя судьба.
И мнится: я — округа,
и даль, и синева,
и, ароматней луга,
колышусь, как трава,
вся в радости и горе,
что слышит он меня,
что в нем, любимом, вскоре
должна погибнуть я.
Сокровенное роз
Где внутреннее с внешним
смыкается? Чью боль оно
врачует касаньем вешним?
Чье в озерце нездешнем
небо отражено —
в распахнутых дремотно
розах молодых:
как они беззаботно
покоятся, словно их
не посмеют рассыпать
дрожащие пальцы.
Как любая собою полна
и себя расточает,
и перетекает
в пространство, где тишина,
где от избытка света,
наливаясь, дни дозревают,
и становится комнатой лето —
неоглядной комнатой сна.
Портрет дамы восьмидесятых годов
Встала в ожиданье и печали
у темнеющих драпри,
что над нею как бы замыкали
ложь былых страстей. Смотри:
с юности, еще почти вчерашней,
стала, не заметив как, другой —
вялой, сникшей под прической-башней,
с рюшами на платье, со всегдашней
в складках затаившейся тоской
о родимом доме, о туманных
грезах, как устроит жизнь она, —
более реальна, чем в романах,
роковая и увлечена, —
что в шкатулке спрятать для начала,
чтобы то, что нынче вдалеке,
запахом заветным укачало,
чтобы отыскался в дневнике
вечер тот, что под ее пером
не успел стать лживым ради позы,
не носил бы приувядшей розы
в медальоне крупном и пустом