— Вы любили свою королеву? — спросила она и тут же сама ответила: — Разве можно в нее не влюбиться?
Она отложила салфетку, поспешно встала и удалилась в свои покой. Сэр Томас остался сидеть. Он приказал убрать со стола и принести вино:
— Выпьем за здоровье нового падишаха.
Они молча выпили.
Потом сэр Роу сказал:
— Я точно предсказал день и час этого события.
Иржи не ответил.
— Жаль, что меня не было в Праге с леди Бесси. Я предсказал бы и ваше поражение. — продолжал бахвалиться сэр Томас. — Ей не пришлось бы удирать в последний момент. Нетерсол больше заботился о драгоценностях и мебели, чем о ней. Беременная, она бежала через горы и долы. А где были вы в это время?
— Я лежал раненый.
— Вы пролили за нее кровь. Скажите, Арпаджик, при вашем дворе были звездочеты, как во времена Рудольфа?
— Нет. Королева сама выгнала последнего хироманта. Она не хотела ему верить!
— Она верила только себе?
— Она верила и вам. Так она хотела.
Иржик снова промолчал. За столом долго стояла тишина.
Шумело за окном море. Над островом сияли звезды. Сэр Роу заговорил снова:
— Наверно, в ней играет кровь ее бабки Марии Стюарт. Та сидела в Тауэре, вышивала чепчики и все же оставалась королевой, пока палач не отрубил ей голову. А леди Бесси еще несмышленышем собиралась занять английский трон вместо своего отца. С той поры Яков ее и боится. И с пфальцским жеребчиком она сошлась вовсе не потому, что он хороший жеребец. Ей хотелось стать императрицей. Это она втравила его в чешскую авантюру. Нетерсол сообщал из Праги, что Фридрих ей разонравился. Никоим образом не как партнер, а как король, и Бесси готовила против него заговор. Вы-то наверняка об этом знаете. Ей пришлось кое с кем переспать, чтобы натравить того на Фридриха. Это сущая правда! Теперь она ждет в Гааге смерти Якова. А что, если внезапно скончается ее второй брат, нынешний принц Уэльский? Тогда она станет английской королевой…
— Пойдемте спать, сэр. Вы пьяны, — сказал Иржик вставая.
— Нет уж, пожалуйста, останься, Ячменек. Я вовсе не пьян. Я просто открываю тебе глаза!
— Я не просил вас об этом.
— А что же этот рыцарь из Хальберштадта — Христиан Брауншвейгский? Он должен помочь ей снова завладеть пфальцским и чешским троном, который профукали другие Христианы. Брауншвейгский Христиан потерял из-за нее руку и теперь обнимает ее одной рукой из железа, а другой — из плоти и костей. Окажись поблизости Бетлен либо султан и пообещай ей кто-то из них трон, она отдала бы свое холодное лоно и им. «Развратница, любимая многими, — как говорит пророк, — искусница чародейств, предает она народы разврату своему и обольщает людей чарами своими…»
Сэр Томас поднял бокал:
— Выпьем же за ее холодное лоно!
Иржик схватил бокал и треснул им по завитой голове собеседника. Бокал не разбился. Но красное вино, смешавшись с кровью, потекло по лбу и щекам сэра Томаса.
Тот встрепенулся:
— Проклятый Арпаджик, куда же ты уходишь? Постой! Я тебе еще не то расскажу!
Но Иржик ушел в тихую звездную ночь.
13
На третий день с поклоном от господина посла к нему пришел грек Басилидес. Еще он передал Иржику письмо с печатью в виде головы консула. Сэр Томас Роу извинялся. Дескать, в ту ночь он всего лишь шутил. Во всем виновато вино! В том, что он наговорил, нет и крупицы правды. Иржик повел себя как настоящий рыцарь. Сэр Роу извиняет его горячность. Повязку с головы он уже снял. Но какое-то время не сможет выезжать, так как лекарь остриг ему волосы.
— Я уеду, — сказал Иржик.
— Куда? — улыбнулся Басилидес. — К янычарам? Больше ведь некуда. Вы состоите при английском посольстве. А английское посольство — не проходной двор! Вы уедете, когда вас отзовут. И уедете туда, куда вам прикажут. У вас нет родины!
— Это заточение! Я пожалуюсь королеве. Поеду к ней в Гаагу.
— Туда путь не близкий. У вас есть средства на морское путешествие? Или вы побежите пешком? Через земли императора? Подумайте!
Басилидес смотрел жестко.
Сэр Томас спросил у грека Басилидеса, что говорил Иржик.
— Он хочет уехать. К чешской королеве в Гаагу.
— Придется поручить вам этого молодого человека, — сказал сэр Томас. — Я не желаю, чтобы он уезжал. Он останется тут. Что ему искать в Гааге? Здесь в Стамбуле он живет на английские деньги. А ему, видите ли, хочется ко двору изгнанника Фридриха. Если у него нет разума, то я его еще не лишился. Арпаджик — резвый козлик. Ему скучно без игр. Чтения, морских прогулок и стрельбы из лука ему уже мало. Дайте ему женщин! Я отблагодарю вас. Хоть бы он даже совсем отуречился. Пусть перестанет думать о войне! В Гаагу он не поедет!