Все было свое, хропыньское — и куры, и цыплята, и гуси, и серны, и телята, и поросята, пироги и ватрушки, вино, пиво, водка, дети, девушки и парни, мужчины и женщины, бабка Кристина, пани старостиха, пан староста, дядюшка Фолтын, члены управы, пан король и его жена!
— Мы тут сами господа! — выкрикивали все, и это был прекраснейший из дней.
— На Гостынеке коронуем тебя! — кричали пану королю. — Наденем на тебя корону из ячменя! Но только после войны.
— Будет вам говорить о войне! — потребовали другие.
Потом отнесли и отвезли угощение с пиршества всем, кто караулил в лесах, на валах, у реки и у пруда, дозорным и лазутчикам, которых выслал дядюшка Фолтын.
Так они ели и пили целый день под открытым небом, слушая песни жаворонков и кваканье лягушек в обоих прудах, в Старом и в Гетмане. Над головами гостей носились ласточки и веселые белые чайки-рыбачки, а на вязах и грабах возле мельницы чирикали воробьи. Сладко благоухала бузина, ягоды ее, желтоватые, словно сливки, и деревья позади серебрились на солнце. Наелись досыта петухи и куры, коровы и свиньи в хлевах, кони в конюшнях, а главное — Березка, которой приносили и сладости. Насытились воробьи, и пчелы насосались сладкого сока и разлитого пива.
Ох, до чего же развеселились и раскричались мужики и парни! Как краснели девчата и багровели бабы! Всюду мелькали головные платки, белые, шафрановые и подкрашенные ромашкой, не топорщились уже кружевные воротники, смялись отглаженные рукавчики! За душистыми кустами бузины целовались молодые парочки, и деды подзадоривали пана короля, чтобы он покрепче прижимал к себе свою красавицу жену:
— Ты думаешь, пан король, ты ее выбрал сам? Нет, это мы все ее выбрали!
Все хохотали и понемножку распускали свои пояса.
Потом засвистели дудки и загремел барабан.
Мать пресвятая, это был танец! Сначала выступили соло пан король с новоиспеченной пани королевой, теплой, словно пирожок из печи, как маргаритка прекрасной и веселой — ну просто картинка!
Пан король танцевал как испанец. Видно было, что он походил по белу свету, пожил среди воспитанных людей. Шпоры у него позвякивали, а золотая звезда ярко светилась на синем камзоле. И камзол этот был здешний, хропыньский, хотя сукно и подкладку привезли валахи. Ведь мы сшили этот камзол пану королю.
Наевшись, напившись и натанцевавшись, хропыньцы раздулись от гордости и стали спорить, что древнее — Хропынь или Кромержиж.
— Хропынь древнее, но прекраснее всех городов на свете — Кромержиж!
— Был прекраснее, его уж нет! А Хропынь будет стоять вечно!
— Всюду беда. А в Хропыни вон какая еда! — начали гости говорить в лад.
Пили за здоровье пана короля и его молодой жены.
— Галушками да пряниками надо тебе мужа кормить, Марта, чтобы пан король поправился!
Бабка Кристина обиделась:
— А я, что ли, плохо кормила его?
— Может, пан король плохо спал. Теперь все будет иначе! С молодой женой спится сладко!
Так они подтрунивали над паном королем и его молодой женой. Марта то и дело заливалась краской до самого воротника.
Потом гости принялись за рыбака Даниэля и его жену, расспрашивая, как они себя чувствуют в качестве королевских родственников.
— Уж столько сидели у воды, что поймали в зятья короля!
— Пан король, ты чего глядишь великомучеником? — крикнул кто-то из далекого угла.
Пан король рассмеялся.
— Погоди немножко, скоро мы тебя с молодой женой в постельку отправим.
И много велось таких и им подобных речей, а тем временем зашло солнце за Старый пруд и тень от замка легла на пирующих.
Все притихли. Жалко было, что кончился такой славный день.
Но музыканты снова заиграли. Визжали дудки, и грохотал барабан, лихой, валашский.
— Скоро в кустах светлячки начнут светить, — сказала Марта пану королю.
— Как твои глазки, — ответил пан король.
Вдруг в бржестском лесу раздался выстрел из мушкета. Все насторожились. Кто-то сказал весело:
— Бржестские стреляют белок.
— Нет. Это у нас, — воскликнул пан король и побледнел. — Привести Березку. Трубите тревогу!
Пока приводили Березку и трубили тревогу, пан король поцеловал свою молодую жену в губы и сказал:
— Прощай! Я знал, что так будет!
Рыбака Даниэля и его жену он попросил:
— Спрячьте ее, пока все не кончится.
Гости разбежались во все стороны, точно воробьи от выстрела. Они вскакивали в темноте на коней и спешили по улице к Заржичи. Пан король, перегнувшись с седла, что-то наказывал дядюшке Фолтыну, своему генералу. Потом отдал приказ старосте: