История Иржи из Хропыни связана со старинной моравской легендой о короле Ячменьке, рожденном когда-то на ячменном поле королевой, которую выгнал муж из-за ее мудрых и добрых советов, раздражавших загордившегося властителя. Король потом смягчился, но жена и наследник, рожденный в ячмене, так и не нашлись. А в народе сохранилось поверье, что король Ячменек вернется в свою страну, когда наступят наиболее тяжкие времена. И Иржи был рожден на ячменном поле деревенской девушкой, которую в гневе выгнал из дома сделавший ее своей любовницей владетель замка. Отец Иржи тоже был охвачен раскаянием и добился впоследствии, чтобы Иржи, мать которого умерла во время родов, стал его законным наследником. Но Иржи не забыл своего происхождения и легенды, связанной с ним. В романе «Возвращение Ячменька» этот все время повторяющийся мотив приобретает особое значение.
Последняя часть романа значительно отличается от предыдущих и по тону и по содержанию. В ней изображен некий полусказочный «остров блаженных» посреди ужасов нескончаемой войны. Когда Иржи возвращается в родную Хропынь, отбившись от шведских войск, то крестьяне принимают его за легендарного короля Ячменька, вернувшегося, как было предсказано, в родной край в самую тяжелую годину. Иржи образует нечто вроде патриархальной коммуны, в которой крестьяне работают на себя и сами обороняют свой край и от габсбургских правителей, и от шведских войск. Может быть, эта светлая идиллия процветающей крестьянской общины под мудрым правлением короля Ячменька похожа на утопию, но она опирается на такие реальные ценности, как общая собственность, дружный коллективный труд, мудрое народовластие, обращенные по своему существу к будущему. И по стилю эта часть отличается от предыдущих: она выдержана в духе народного сказа, окрашенного, впрочем, легкой иронией.
Однако действительность тех страшных лет враждебна самому существованию подобного патриархального рая. Иржи тоже хорошо понимает, что в мире реальном, раздираемом противоречиями, в разгар нескончаемой войны не может быть места для подобной идиллии. И в самом деле, для усмирения крестьян, отказавшихся работать на господ, власть имущие обеих воюющих сторон временно объединяются, и шведская королева и австрийский император как бы подают друг другу руки; произошло то, чего не удавалось достигнуть с помощью искуснейших дипломатических маневров. Ячменек смертельно ранен в бою, хропыньской идиллии наступает конец. В заключительной сцене романа снова громко звучат фольклорные мотивы. Символична смерть героя на том самом ячменном поле, где он родился. Там нашли потом его окровавленный камзол и закопали под вековой липой. Последняя фраза романа о том, что они сошьют ему новый камзол, когда он снова вернется к ним во всей своей славе, проникнута светлой надеждой.
В романе «Возвращение Ячменька», как и в первой части дилогии, содержится яркое изображение многих исторических событий, выдержанное в духе верности фактам и смыслу эпохи. И здесь тоже психологически убедительно показаны человеческие чувства, особенно взаимоотношения Иржи и леди Бесси. Но наряду с тем в этом романе гораздо сильнее ощущается поэтическое начало, еще напряженнее выражен пафос любви к родине и к миру, достигает апогея кошмар бесконечной и ненужной народу войны, а мир выступает как величайшая из доступных человечеству ценностей. Полусказочная утопия в последних главах озарена глубокой верой в безграничные возможности народа и личности, сосредоточившей свои силы на служении ему.
Романы Франтишека Кубки «Его звали Ячменек» и «Возвращение Ячменька» принадлежат к лучшим произведениям видного чешского писателя и к значительнейшим явлениям чешского исторического романа, одного из ведущих жанров в чешской прозе. Они являют собой не только увлекательное чтение, но и помогают составить исторически верное представление о бурной и сложной эпохе европейской истории и о переломном моменте в истории чешского государства. Они проникнуты глубоким чувством патриотизма, любви к родине, ставшей особенно острой у людей, оторванных от нее, озарены идеей ненависти к войне и необходимости сознательной борьбы за достижение и сохранение мира.
Франтишек Кубка вошел в чешскую литературу не только как романист, но и как мастер новеллистического жанра. Его высшее достижение в этом жанре — книга «Карлштейнские вечера», написанная во время фашистской оккупации Чехословакии, когда интерес к воскрешению прошлого был в чешской литературе особенно силен. Впрочем, новеллы Кубки нельзя прямо отнести к жанру исторической прозы, хотя тут и идет речь о прошлом.