Музыкальную драму «Три печальных холма» Дамдину до этого не приходилось слушать. Он даже привстал, но его внимание отвлекал занавес. «Как же он сам собой открылся?» — подумал он и невольно вспомнил красный уголок у себя в Дэлгэрхангае. Там занавес приходилось оттаскивать в сторону руками.
Мужские и женские голоса, перекликаясь, словно лебеди в стае, запели. В глубине сцены Дамдин различил горы, сверкающую ленту реки и затаил дыхание. Странное, незнакомое чувство охватило его. Душа вроде бы переполнялась радостью, но одновременно ему казалось, что он что-то потерял и никак не может найти. Невольно подступил комок к горлу и закапали слезы. Ему стало стыдно соседей, но остановить их он так и не смог. Чогдов, заметив состояние приятеля, толкнул его в бок, но и это не помогло.
Во время антракта он стал укорять Дамдина:
— Что это с тобой происходит?
Дамдин улыбнулся в ответ и, поглаживая себя по волосам, забубнил:
— От радости… От радости, дорогой мой… Мне и во сне не снилось такое… И в этом сказочном дворце… Растрогался… Не вытерпел… — И в голосе его звучало: не вини уж меня.
До окончания второго действия Дамдин ничего и никого не замечал вокруг — так его захватило происходящее на сцене. Только после второго антракта он пришел в себя и снова стал осматривать зал. «А что, если увезти такую люстру к себе и повесить в юрте. Тоно, наверное, не выдержит. Полетит все прямо на очаг. Надо бы, конечно, хорошенько закрепить на специальных столбах. Тогда все будет в порядке… И этот вот коричневый занавес прихватить бы с собой, только куда его… В сомоне, пожалуй, негде… Куда же такую махину? Да… Завесить вход в какое-нибудь ущелье. У стойбища Орой… Возле утеса… Точно… А потом собрать земляков и дать какое-нибудь представление… А вообще-то лучше построить такой же прекрасный дворец в центре Дэлгэрхангая… За одну ночь, чтобы утром земляки ахнули…» — размечтался он. Затем он вдруг заметил среди зрителей вроде бы знакомое лицо и, прищурившись, стал вглядываться в него. Неожиданно резко встав, протянул руку в сторону правого балкона и громко, на весь зал, крикнул:
— Надо же! Привет! Столько времени не видел ее, а она, оказывается, здесь…
Растерявшийся Чогдов дернул его за рукав:
— Тише ты! Разве можно так громко… Ты же здесь не один…
— Гэрэл! Гэрэл! Во-он она сидит, — не унимался Дамдин. Он По-прежнему стоял и указательным пальцем показывал на девушку, словно заблудившегося человека выводил на дорогу. Весь вид его говорил: «А что же мне еще делать, если она здесь, в одном зале со мной…»
Тут зазвенел звонок, зрители в один миг уселись в свои кресла, и погас свет. Лишь один Дамдин беспокойно вертелся: он смотрел то на сцену, то на балкон, где сидела Гэрэл.
Чогдов снова не выдержал и, толкнув его в бок, шепнул:
— Успокойся. Такую отличную драму не смотришь. Когда потом…
Дамдин в ответ вздохнул и укоризненно посмотрел на него: «Да! Не понимаешь мою радость… Странный ты все-таки человек… А если бы с тобой такое случилось?..»
Дамдин никак не мог успокоиться и продолжал ерзать. «Кого он там увидел?.. Такого с ним никогда не бывало…» — подумал Чогдов и, посмотрев на балкон, заметил красивую девушку с толстыми косами. Выставив вперед свой тонкий подбородок, она не отрываясь смотрела на сцену.
…Продолжалось третье действие знаменитой драмы. Хоролма, обняв Юндэна за голову, трогательно пела:
Юндэн не приходил в себя… Дамдину одновременно было и жалко Хоролму, и стыдно за нее. Он был зачарован и журчащим ручьем у подножия трех холмов, и звездами, неожиданно вспыхнувшими на потолке. Ему хотелось подняться на сцену и все пощупать своими руками, удостовериться, что это не обман зрения…
«Теперь ты мой!» — громко крикнула вдруг Хоролма. Подняв над головой переметную суму и помахивая кнутом Юндэна, она с вожделением смотрела на юношу.
По залу пробежал шумок. До слуха Дамдина донеслось: «Безобразие… Бесстыжая… Хищница…» Ему вдруг показалось, что вот-вот кто-нибудь крикнет: «Вот здесь сидит такая же Хоролма!»
Дамдин заметил, как многие девушки стыдливо опустили головы, будто хотели отмежеваться от наглой Хоролмы, пытавшейся завладеть чужим женихом, попавшим в беду.