— Они переехали. Уже давно. — И попыталась закрыть дверь.
Дамдин выпучил глаза: — Правда?
— Да-да! Зачем мне вас обманывать? — спокойно сказала незнакомка.
— Хм!.. Переехали, значит… — недоуменно проговорил Дамдин. — И куда же?
— В худон. Дарга Самбу решил работать в сельхозобъединении. Вроде бы добровольцем, как коммунист.
Тут Дамдин совсем сник. «Зачем же я приехал…» — подумал он и решил уточнить:
— Всей семьей, да?
— Кажется, всей семьей…
— И Гэрэл тоже?
— Этого я не знаю, — сказала она и захлопнула дверь.
Дамдин медленно спустился по лестнице. «Надо же быть таким несчастливым… Значит, все пошло прахом. Надо возвращаться в лес… Сегодня, может, пойдут лесовозы. Гэрэл… Гэрэл… Неужели все?..»
Глава двадцать вторая
Морозно, но на солнце заметно пригревает. Над крышами многоэтажных зданий поднимается пар от тающего снега. На ветвях деревьев сверкают шапки снега. Причудливые деревья выросли на заледенелых окнах домов, словно какой мастер выбил их на серебряном листе. Удивительное зрелище! «Захочешь — и то не нарисуешь так красиво… Только жаль, что корни подтаивают и струйками стекают вниз… Неужели ночью снова эти же узоры появятся?» — удивлялся Дамдин.
Важно и чинно вышагивают горожане. Галдят школьники, шумной ватагой возвращаясь из школы домой. Запуская друг в друга снежками, они резвятся и вовсе не спешат.
Город живет своей размеренной, раз и навсегда заведенной жизнью. На вокзале и в аэропорту кого-то провожают, кого-то встречают. Все чем-то заняты, и никто, наверное, не обратил внимания на лесовоз, только что въехавший в город.
Дамдин до обеда помогал разгружать машину и только потом отправился к себе в общежитие. Едва переступив порог, он почувствовал резкий запах вареной конины, лука, чеснока и, словно зверь, осторожно принюхивающийся, стал раздувать ноздри.
В общежитии все было как прежде. Кто-то таскал дрова, кто-то — воду, а женщины возились на кухне. Уже в коридоре он столкнулся со знакомыми.
— У-у! Когда приехал? Как там у вас дела в лесу? — забросали его вопросами.
— Все отлично! Все живы и здоровы… Деревья как на подбор, будто специально для стройки… — с гордостью отвечал Дамдин.
— Да, там, должно быть, действительно хорошо… — поддержал его кто-то.
У самой двери своей комнаты он встретил соседского малыша, который сразу же узнал его и похвастался новым грузовиком. «Молодец! Без машины теперь никуда… Вот и я на машине приехал», — улыбнулся Дамдин и потрепал его по головке.
В комнате было темно — Чогдов, уезжая, аккуратно закрыл окна занавесками. Дамдин зажег свет и, не раздеваясь, сел на кровать, тяжело вздохнув. Затем он встал, раздвинул пожелтевшие занавески и стал глядеть в окно…
Ребятишки во дворе играли в снежки. Разрумяненные и веселые, они носились друг за дружкой и никого не замечали вокруг. Какой-то мужчина в черном пальто с поднятым воротником подошел к натянутой веревке с выстиранным бельем. Оно успело замерзнуть и стояло торчком, как стена. Человек растерянно остановился, потом пошел в обход. «Надо же! Какой важный… Не захотел наклониться», — подумал Дамдин и повернулся к столу. На нем лежало много распечатанных писем, раскрытая тетрадь, книги. «Хоролма, значит, пишет…» — сказал он себе под нос и сдул со стола хлебные крошки и пепел от папирос.
Им овладела невыносимая тоска. Ему вдруг захотелось закурить, но папирос не было. Поискал в комнате окурки, но и их не нашел. «Да-а… Город не худон. Там все как на ладони — всех и все знаешь. А тут?.. Просто беда. Будто каждый живет для себя и ничего вокруг знать не хочет… Как можно так жить?..» — рассуждал он.
Затем он вышел на улицу. Оставаться в комнате одному было невмоготу. Вспомнив Гоби, он уже не мог успокоиться: «Дома поднимешься на бугорок — все окрестности видно на расстоянии одного уртона, все, что вокруг происходит. Кто гонит отару домой, кто собирает аргал…»
Но здесь перед ним лежал город. Высились многоэтажные здания, по улицам сновали люди. Среди них, возможно, была и Гэрэл, но как об этом узнаешь… Дамдин направился в центр, купил папиросы и, жадно закурив, долго стоял у магазина, наблюдая за прохожими. И тут, взглянув на здание университета, подумал: «Конечно, она там… Ну что я мучаюсь? Надо пойти и все разузнать, встретиться…»
Решительно двинувшись к университету, он вдруг вспомнил, что не успел переодеться, и остановился в нерешительности. Ватные штаны у него успели изрядно загрязниться, от тулупа пахло дымом, да и войлочные гутулы износились. «В таком виде только людей пугать!» — рассердился он на себя, но тем не менее возвращаться не стал.