— Вот у них я и живу. Так я им благодарна за все!
Девушка с изумлением глядела на старушку. Потом она бросила взгляд на свои часики и наконец сказала:
— До свидания, бабушка. Мои родители дома. Вы заходите. — Она скрылась в толпе. Видимо, девушка приняла Дого за знакомую своих родителей. А Дого не успела спросить, где же они живут. И все-таки она вернулась к Ойдову очень довольная собой. Жена Ойдова сказала:
— Оказывается, в городе у вас много знакомых. Вы знакомы даже с известной артисткой…
— Нет, эта девушка из наших мест. Я никак не могу вспомнить, чья же она дочь…
Ойдов помолчал немного, а потом сказал решительно:
— Думаю, Большая мама, вы ошиблись, это городская девушка.
— Да нет же, тут и спорить не о чем. Это моя знакомая. Я только забыла, откуда она приехала, но знаю, что издалека.
— Вы же позавчера видели ее в театре, на сцене, вот вам и показалось, что она вам давно знакома. Она играла в пьесе главную роль.
Старушка вспомнила спектакль, который видела накануне, и вытаращила глаза от удивления. Всплеснув руками, она вскрикнула:
— Ой, и правда! Что теперь делать-то? — Она смутилась. «Вот дурная голова, все перепутала». А все дело было в том, что эта актриса много снималась в кино, всюду были расклеены ее фотографии — потому-то ее лицо и показалось Дого таким знакомым.
Дого посмотрела и военный парад, и финальные схватки борцов, и выступления детей — учащихся спортивной школы. От волнения у нее слезы наворачивались на глаза. Да, о таком счастье она и мечтать не могла.
Настало время возвращаться домой. Надом подходил к концу. Дого устала от обилия новых впечатлений, но старалась скрыть это от всех. И неотступно терзала ее мысль о том, чем же она ответит на заботу своих хозяев, уделивших ей столько внимания, оказавших ей такой почет. «До чего же немощна я стала — даже счастье для меня обременительно!» О возвращении домой она не тревожилась, наверное, ее отвезет Ойдов или Осор с золотыми зубами. Но случилось непредвиденное — Ойдов приехал с новостями: по приказу начальника автобазы шоферы, у которых были новые машины, должны отправиться в дальний рейс. Ойдова и Осора направили в Кобдо. Узнав об этом, Дого приуныла. Но тут выяснилось, что Высокий Жамба едет на юг. «Он обещал вас довезти. Не волнуйтесь, все будет в порядке. Жамба сейчас прибудет». А Дого уж подумала, что ей придется остаться в городе и ждать возвращения Ойдова. Узнав, что Жамба берется отвезти ее домой, старушка повеселела. Ойдов устроил ей пышные проводы. Дого быстро собрала свои вещи, и тут у ворот остановилась какая-то машина, послышался гудок. Это оказался Высокий Жамба. Широко шагая, он прошел через двор, с громким стуком распахнул дверь и, бросив взгляд на Дого, небрежно спросил:
— Так откуда же приехала эта старуха? А ну забирай свои пожитки и брось их в кузов к заднему борту. — Он говорил по обыкновению громко, бесцеремонно прошел через юрту и уселся на хойморе. Жена и дети Ойдова взяли то, что он назвал пожитками Дого, — узелок с одеждой да купленные в городе гостинцы: сахар, чай и фрукты — и отнесли все к машине.
Перед дорогой Дого и Высокий Жамба сели выпить чаю. Как всегда, Жамба много говорил и громко хохотал, с удовольствием ел и пил, а заметив бутылку водки, еще более оживился.
— Что, если принять немного? Пожалуй, плесну чуть-чуть. Пусть будет хорошая погода в тех краях! — С этими словами он налил пиалу и залпом выпил.
— Вы, мать, ешьте-пейте как следует. В пути остановок делать не будем. Поедем быстро.
Ойдов не вытерпел:
— Что-то ты разошелся! Смотри не потеряй по дороге нашу старушку.
Жамба сбавил тон, вытянул губы трубочкой:
— Не беспокойся, Ойдов, будет полный порядок. Посажу ее в кабину, довезу в целости и сохранности. Ты, Ойдов, сделал хорошее дело — показал ей надом. Здорово, правда? — Он вопросительно взглянул на Дого.
Дого согласно кивнула головой. Шофер, подняв большой палец, важно сказал:
— Жамба довезет до дома Большую маму.
Дого молча смотрела в его побагровевшее лицо, отметив, что он становится все многословнее. «Да он же совсем пьян. Тут и до беды недалеко. Эти городские ничего не боятся. Отчаянные люди! На дорогах много машин…» На минуту сердце сжал страх.