Вторую подробность, которая вскрылась в тот же день, жильцы дома узнали благодаря случаю.
В пять часов вечера привратница, разговорчивая толстуха, навестила жену Кухара.
— Ну и вид у вас, милая! — всплеснула руками привратница. Жена Кухара приткнулась в углу на скамеечке и, подперев лоб рукой, сидела неподвижно. Лицо у нее было белое, как стена, под глазами залегли глубокие черные тени. Когда дверь в квартиру неожиданно распахнулась, женщина вздрогнула и негромко вскрикнула.
Привратница пробыла у Кухаров с четверть часа. Но хозяйка все время сидела молча, не шелохнувшись, на сыплющиеся градом вопросы отвечала скупо; привратнице надоело вытягивать из нее слова, и она распрощалась. Об истинной цели своего прихода привратница так и не решилась заикнуться. А пришла она с намерением попросить молодую женщину, чтобы та проводила ее на чердак, в комнату нового жильца. Однако ей не представилось случая даже заговорить о жильце: в самом начале их разговора, едва только она упомянула Диро, жена Кухара, будто защищаясь, вскинула руки, лицо ее исказилось от страха, и с дрожью в голосе она воскликнула: «Не говорите о нем… Мне ничего неизвестно… я ничего не знаю!» Привратница смолкла, ошеломленно воззрилась на нее, затем поспешно перевела разговор на другое и вскоре распрощалась.
Выйдя из квартиры, она в раздумье остановилась на галерее. «Что это с ней такое?» — спрашивала она себя, недоуменно качая головой. А женская подозрительность и тяга к сплетням тотчас подбросили мысль: а что, если и семейство Кухаров каким-то образом замешано в этой истории? Привратница покачала головой и медленно, нерешительно двинулась вверх по лестнице.
По правде говоря, она боялась идти на чердак, боялась, что застанет нового жильца дома. Колени у нее дрожали, и она на чем свет стоит кляла соседок, которых она просила проводить ее, а те либо напрямик отказались, либо под тем или иным предлогом уклонились от опасного шага. Ни одна из трех-четырех женщин, к кому она обращалась, не отважилась пойти с ней, и теперь ей все равно пришлось тащиться в одиночку, под страхом, что этот нечистый свернет ей шею… А муж, как есть распоследний мерзавец, одно дело знает, околачиваться по пивным, чтоб ему пусто было!.. Но с домовладельцем шутки плохи, он еще вчера у нее спрашивал, когда будут готовы бумаги на прописку чердачного жильца…
Толстуха тяжело отдувалась, чтобы скрыть возрастающий страх. Смеркалось, и она уже подумывала, не отложить ли этот неприятный визит на завтра, выбрать более ранний час, когда на улице будет посветлее… Но тем временем она доковыляла до двери. И тут с отвагой отчаяния она сердитым рывком распахнула дверь и вошла.
Диро не было дома. Привратница облегченно вздохнула и опасливо огляделась по сторонам. Она пробыла в комнатушке минут десять, до дна изучив содержимое ящиков, заглянула в раскрытый шкаф, где висели пара солдатских штанов да грязная рубаха, не поленилась даже встать на колени и заглянуть под кровать: а вдруг да там обнаружится что-нибудь или — не дай бог! — кто-нибудь…
Удостоверившись, что комната пуста, привратница чуть успокоилась, однако когда она спускалась по лестнице, то ноги у нее все еще были как ватные и дрожь в коленях не унималась. Она поравнялась с квартирой Кухаров и тут внезапно услыхала, как ступени скрипят под чьими-то тяжелыми шагами: кто-то поднимался по лестнице. Привратница заглянула вниз, в темноту лестничной клетки, а затем поспешно прошмыгнула в квартиру Кухаров.
В окно было видно, как Диро в полном одиночестве прошел на чердак.
Вскоре подтвердилось, что этот человек и по ночам находится в своей комнате один. Привратница пробыла у Кухаров до десяти вечера: сидя у окна, она следила за входом на чердак. В десять часов ее подменила жена столяра со второго этажа, а привратница спустилась вниз, заперла входную дверь и никого не впускала в подъезд той ночью. Спать она не ложилась, стерегла вход, а чтобы не заснуть, нацепила очки и принялась штопать мужу носки. До часу ночи в доме царила гробовая тишина, стало быть, и в комнате Диро до той поры не было никого из посторонних. На лестнице никто де показывался, комната была пустой, когда привратница ее обследовала, а вторая дверь на чердак, тяжелая и окованная железом, была на двойном запоре — закрыта на цепочку и на замок, а ключ от замка хранился у привратницы в кармане. Со стороны лестницы к Диро никто не мог проникнуть, значит, он должен был находиться один.