Лейтенант добрался до второго этажа, когда услышал наверху какой-то стон. Страх приковал его к месту, ледяной рукой стискивая сердце, волосы на голове у него зашевелились, и тысячи иголок покалывали кожу. Наконец снизу донесся неровный, приглушенный шум: прибыл взвод. Лейтенант перегнулся через перила, чтобы отдать команду, но горло у него перехватило, и он не смог выдавить из себя ни звука. Он решил дождаться солдат наверху. Прислонясь к стене, он вытащил из кармана револьвер.
Но ожидание было напрасным: никто не поднимался наверх. Шум внизу стих, временами слышалось сдержанное покашливание; видимо, посланный им солдат неточно передал приказ, взвод разместился внизу, и у солдат и в мыслях не было следовать за командиром.
Лейтенант злился, досадовал на подчиненных и на собственную трусость. Потом, внезапно отважившись, он шагнул вперед. Чем выше он поднимался, тем явственнее доносились тихие стоны и плач. Но это не остановило лейтенанта, напротив, он ускорил шаги и стремительно ворвался в квартиру Кухаров, где оставил двоих самых сильных и надежных солдат.
И только тут лейтенант сообразил, что стоны доносились отсюда. Лежавшая в постели женщина плакала и стонала, руки ее были заняты какой-то странной жестикуляцией. Кухар сидел подле нее, опустив голову, и белые волосы его светлым пятном выделялись в полумраке комнаты. Оба солдата молча сидели у окна друг против друга и, лишь когда лейтенант в упор посмотрел на них, медленно и устало поднялись на ноги, отдавая честь.
Со стороны вокзала доносился грохот маневровых паровозов, шипенье пара, резкие паровозные свистки. И эти звуки, свидетельствовавшие о близости людей и о разумном человеческом мире, неожиданно придали бодрости лейтенанту. Он оторвал взгляд от больной женщины и повернулся к солдатам.
— Видели его? — спросил он, с ужасом прислушиваясь к тому, как хрипло, отчужденно звучит его голос.
— Так точно! Он прошел наверх.
С мгновение лейтенант раздумывал. Рассеянно вытащил из кармана часы, сравнил время с настенными часами. Затем взгляд его упал на ослепительно-белые волосы Кухара, и ему подумалось, что волосы можно будет выкрасить в черный, и тогда от всей этой истории не останется и следа. А если женщина умрет?.. Лейтенант содрогнулся; в комнате было холодно, ветер сердито захлестывал струи дождя, и они несколькими ручейками стекали по вздрагивавшему оконному стеклу. Шум паровоза внезапно смолк, и в доме воцарилась тишина.
— Ну что ж, пошли!
Лейтенант ничуть не удивился, заметив, что солдаты переглянулись и лишь для видимости нехотя двинулись с места.
— Я пойду с вами, господин лейтенант! — раздался сзади срывающийся голос. Кухар поднялся и подошел к двери.
— Прихватите какое-нибудь оружие! — посоветовал лейтенант, но Кухар лишь отмахнулся.
— Ни к чему! — глухо, с болью проговорил он и, как был, с непокрытой опущенной головой не спеша пошел вперед.
Вдоль галереи со свистом носился ветер, забрызгивая им в лицо ледяные струи дождя. Лейтенант зажег карманный фонарик, длинный, унылый луч света прорезал ночную тьму и уперся в противоположную стену дрожащим светлым пятном.
Кухар медленным, ровным шагом ступал впереди. Лейтенант не мог понять, чего ради этот донельзя измученный человек по доброй воле вызвался на такую небезопасную — как он сам теперь чувствовал — вылазку. Ну, а сам лейтенант чего ради вызвался? Ведь если даже им предстоит столкнуться всего лишь с обычным буйно-помешанным, то и тогда это — не шутка… А могут случиться дела и почище!.. Знать бы только, что ждет наверху!
Шаги их гулко отдавались в вымершем доме. «Надо бы ступать потише, — подумал лейтенант, но ничего не сказал. — Впрочем, какой смысл?»
Руки-ноги у него будто свинцом налились, даже языком шевельнуть не было сил.
Кухар, не останавливаясь ни на секунду, свернул к лестнице. Лейтенант вытащил револьвер и снял с предохранителя. Он решил, что подстрелит Диро, прежде чем у них самих хоть волос с головы упадет. Да-да, при первом же подозрительном движении он стреляет немедля…
При свете фонарика блеснула железная дверь, в нос ударило спертым, сухим воздухом чердачного помещения.
«Значит, прибыли на место», — смекнул лейтенант. Луч света зигзагом пробежал по стене.
Однако Кухар не стал открывать железную дверь, а отступил в сторону.
«Хочет, чтобы я вошел первым!» — с внезапно вспыхнувшей антипатией подумал лейтенант.
Он посветил фонариком и увидел, что Кухар стоит у окна и, перегнувшись, смотрит вниз.
— Что вы делаете? — тихо окликнул его лейтенант.