— На тот случай, если наш человек допустит ошибку, введена система двойной подстраховки, — пояснял Тиссовский.
— Вижу. Профессиональный подход, — кивал Смирнов.
— Наших людей на местах мы стремимся держать на легальном положении.
— Это судя по обстановке. Вам видней.
— А какие, по вашему мнению, у нас просчеты? — спросил Тиссовский, закончив доклад.
Полковник задумался. В этот момент вошел Ким.
— Вот кстати, — сказал полковник. — Меня заинтересовал один ваш человек, я бы хотел встретиться с Сенкевичем. У командира нет возражений?
Ким с Тиссовским переглянулись.
— Я рассказал товарищу полковнику об участии Сенкевича в организации взрыва моста, — пояснил Тиссовский.
— Сенкевич в Киеве, — ответил Ким.
— Перешел на нелегальное?
— Нет. Отказался.
— Вот, пожалуй, это уже непрофессионально, — заметил полковник, — и как же?
— Работает в магистратуре по-прежнему.
— Почему же фашисты его не тронули? Там дело знают.
— Мы приняли некоторые меры. Партизаны составили список лиц, подлежащих суду за сотрудничество с немцами. Включили в него Сенкевича и позаботились, чтобы гестапо заполучило этот список через своих шпионов.
— Усложненная комбинация… Но поскольку желаемый результат достигнут — не берусь осуждать.
— Отчего ж, судите, — вздохнул Ким. — Меня, наверное, и так ругают за Кочубея. Сам себе простить не могу. Первая жертва… И в самом начале!
— Это неизбежно, голубчик. Война. Вот вашу авантюру на Крещатике с убийством… группенфюрера вам бы вряд ли простили. Но поскольку бумаги его оказались действительно важными, — полковник развел руками, — скажу по секрету: вы представлены к высокой награде. Ваш помощник Франкль тоже представлен к ордену.
Неожиданно в центр прибыла еще одна гостья — Ольга Беклемешева. Дозорные партизаны обнаружили парашютистку в лесу. Она назвала себя и была доставлена в штаб Науменко. Тот известил Тиссовского, Ким был в отлучке.
— Но мы никого не ждем, — с недоумением сказал Тиссовский.
— Якая же она есть? Может, подосланная? — встревожился Науменко.
Тиссовский пошел сообщить полковнику Петру Федоровичу Смирнову. Тот тоже удивился, что штаб, забрасывая разведчицу, не уведомил об этом центр, и велел тотчас же запросить московское руководство. Гостья просила встречи с Кимом, утверждая, что у нее есть инструкции, которые должна передать лично ему.
— Який такий Ким? — спросил ее Науменко. Здесь же сидели Тиссовский и Петр Федорович, пришедшие к нему в штабную землянку.
— Я не понимаю, вы со мной разговариваете как с ребенком… Я прибыла к Киму, в его распоряжение. Вот документы, — отвечала Беклемешева.
— Откуда вы прибыли? — спросил Петр Федорович.
Ольга Беклемешева внимательно посмотрела на него.
— Простите, а кто меня спрашивает об этом? — парировала она.
— Тот, кто имеет права на это, — сказал Тиссовский.
— Но тому должно быть известно, откуда я и кто меня направил сюда.
— Я — Ким. Слушаю тебя, — сказал Степан Ефимович, снимая очки.
— Вы не Ким.
— Бойкая ты, дочка…
— Будешь бойкой… Своя своих не познаша — это стиль вашей работы?
Полковник молча наблюдал за этой сценой. Затем, когда прибывшую гостью увели, посоветовал не допускать ее в центр до получения ответа из Москвы. Ответ вскоре был передан во время очередного сеанса. Москва ничего не знала о разведчице Ольге Беклемешевой. Предупредили: опасайтесь провокации, но добавили: не исключено, что Беклемешева послана разведотделом Центрального фронта, который последнее время проявляет большой интерес к Киму и его группе.
— «Квалифицированно» работают, — съязвил Тиссовский.
— М-да, — согласился полковник, — но учтите, штаб Центрального не так давно сформирован. Набрали новых, службы не знают…
Тиссовский поручил охране наблюдать за прибывшей гостьей. Война. Все может быть. А возможно, все проще. Послали девчонку, потом забыли о ней. Опять же — война.
Однажды вечером Ким обсуждал с полковником ближние перспективы партизанской войны, и полковник посоветовал выдвинуть единого командующего партизанскими силами.
— Фактически командуешь сейчас ты, — говорил Петр Федорович, — а у тебя и так забот много. Сотни разведчиков, ими же надо руководить… Или уж тогда бери на себя командование, создавай свой штаб… Запросим Москву.
— У меня есть свое дело, — задумчиво проговорил Ким.
Движение требовало единого военачальника. Иногда он колебался. Как боевой офицер, Ким, естественно, стремился к руководству теми силами, которые уже при нем из небольших групп превратились в полки, батальоны. Но еще больше души он отдал организации центра. Здесь все было налажено. Разведывательная сеть набрала силы. Уже в некоторых городах существовали свои маленькие центры со своими рациями, связными. Оставить все это?