Прометей рассмеялся.
— Глупость, даже если она исходит от Зевса, глупостью и остается, — изрек Прометей, не скрывая издевки. Воистину он знал уже, что ему — как это? — нечего терять, кроме своих цепей.
— Призови Пелея, — продолжил Прометей уже серьезно и внушительно. — Призови своего внука Пелея, который также и внук Посейдона. Вся эта история, таким образом, останется тайной одной семьи. Призови Пелея и накажи ему взять в жены Фетиду. Он выполнит все. Этот несчастный нуждается в твоем расположении. Он наделен благородством, как и его отец Эак, но рок к Пелею был несправедлив. Всю жизнь он страдает от совершенного им, — от убийств, в которых нет его вины. Возьми его под свое покровительство, Зевс. И пусть он владеет Фетидой. Пусть семя его окажется рядом с твоим в ее чреве, и пусть родившийся у нее будет зваться сыном Пелея и, значит, сыном смертного. Пусть так думают все — и Пелей, и Фетида, и ты, и, главное, он сам, сын Фетиды. И он не будет сознавать таящейся в нем силы. И да будет всем известно лишь одно:
и Зевс, и Посейдон возжелали Фетиду;
но Прометей-прорицатель предсказал Зевсу, что родившийся от Фетиды будет сильнее богов и свергнет их;
тогда и Зевс и Посейдон отказались от своего намерения овладеть Фетидой;
сама же Фетида тоже не захотела сходиться с Зевсом, она не желала тем огорчить жену его Геру, у которой Фетида воспитывалась.
Итак, Фетида и Пелей. Рожденный от смертного будет смертным. Ты, Зевс, не потеряешь власть и силу, и никто не будет угрожать тебе.
Так закончил Прометей и умолк.
Кавказские ледники сияли под солнцем. Кружил в синем небе орел. Прометей услышал:
— Геракл отправился в путь. Он освободит тебя.
Зевс, этот тяжелый ум, внял совету хитроумного провидца. И одновременно с тем, как закончились Прометеевы муки, начались иные — муки Фетиды, муки Пелея и муки их сына Ахиллеса.
— Брак был устроен с помощью Хирона, — говорил Ахиллес. — Кентавр и прежде покровительствовал Пелею, поэтому Зевс просил Хирона объяснить, что богам угоден брак смертного и Фетиды, и этим смертным должен быть Пелей. Поначалу мой папочка, как я думаю, возбудился, — шутка ли, ему вручается в жены богиня, прекраснейшая из нереид! Он кинулся ее преследовать, но, как говорится, не тут-то было, матушка легко от него ускользала, — зачем он, слабый смертный, нужен был ей, побывавшей в объятьях великих богов, усладивших ее своею божественной силой? К тому же она с той поры повредилась рассудком и, может быть, даже не понимала, чего от нее хотят. Воспаленный ли мозг Фетиды обращал ее тело в огонь, потом, охладившись, в воду, в дерево, в птицу и в зверя, или метаморфозы Фетиды — не более чем нарочитая ложь богов, придуманная для того, чтобы ухаживания Пелея, начатые не по страсти, а в исполнение данного свыше указа, выглядели красиво и вызывали сочувствие, а значит, и доверие? На это никто не ответит.
Хирон и тут помогал Пелею. Когда папаша уже был в страхе от того, что не может исполнить высшее повеление, Хирон сумел втолковать Фетиде, что сопротивляться нет смысла, что это желанье богов — сделать ее женою Пелея. Только тогда, закричав: «Отдаюсь против воли своей, но по воле властителей неба и океана!» — она уступила.
И Зевс, и Посейдон не скрывали радости: миновала губительная опасность, их приключение сокрылось навсегда женитьбой Пелея, все обошлось как нельзя лучше. Торжествовала и Гера, каким-то образом прознавшая об очередном развлечении мужа и теперь довольная, что оно закончилось быстро и без последствий. Да и на всем Олимпе царило веселое настроение. Сам Зевс дал понять, что пришел конец давним слухам о том, будто власть на Олимпе может смениться, и всем богам приятно было узнать, что покой и мир в высших правительственных сферах никем не будут нарушены.
Зевс теперь был уверен в себе как никогда, самодовольство его не знало предела. «На пир, на пир, на свадьбу Пелея и Фетиды!» — зычно созывал он обитателей Олимпа. Он никогда не отличался тонкостью соображения, а в ослеплении радостью тем более не понимал, что грандиозность торжеств, которые он устроил, дает повод видеть его причастность к этому странному браку. Однако главное он помнил и хорошо понимал. То, что на этой свадьбе произошло, было подстроено им же, Зевсом. Он постарался лишний раз обезопасить себя — на всякий случай. Война, в которую втянуты были и боги, и смертные, была замыслена здесь, на пиру, все в той же пещере Хирона, где провели свою первую ночь Пелей и Фетида. Тот, кто должен был у них родиться, не мог избежать войны, а уж в военных расчетах Зевс знал толк. Великий стратег не ошибся: стрела Аполлона, много позже поразившая Ахиллеса у троянских стен, была в него выпущена в тот миг, когда Зевс расчетливо обошел приглашеньем на пир Эриду и когда она в затаенной мстительной злобе метнула пирующим яблоко Гесперид.