Первый показывает ему язык.
Те же, без профессора.
Оба Г а ш п а р а, одинаково бледные, сидят на постелях, как два изваяния. В одинаковых пижамах, одинаково причесанные, с одинакового цвета волосами, усиками и бакенбардами. Но голоса и лица у них разные. Над постелями две таблички с именами и диаграммами температур, на ночных столиках одинаковые баночки и пузырьки с лекарствами.
В т о р о й. А это кто? Новый доктор?
П е р в ы й. Убирайтесь-ка!
Э л и а ш. Я не доктор, прошу прощения. Я свидетель, очевидец. (Кланяется.) Элиаш, очень рад познакомиться.
Оба Гашпара, не реагируя, неподвижно сидят на кроватях.
Э л и а ш. Я был в парке, когда… когда случилось это несчастье.
В т о р о й. Несчастье? Величайшее счастье, уважаемый!
П е р в ы й (неприветливо). Чего вам тут надо?
Э л и а ш (в растерянности). Я принес вам привет из дома…
В т о р о й. Прицепите его себе вместо бантика.
П е р в ы й (удивлен). Привет?
Э л и а ш. Я заходил к вашей супруге. А вот тут… прошу вас… (Вынимает магнитофон.) Сию минуту…
Элиаш налаживает магнитофон. Оба Гашпара, которых играют актеры примерно одинакового роста и с похожими фигурами, поднимаются с постелей. Сначала их движения абсолютно синхронны: они одновременно встают, суют ноги в шлепанцы, снимают с вешалок халаты, надевают их. Словно все это делает одно тело, словно они — зеркальное отражение друг друга.
Э л и а ш. Один момент, прошу прощения… Сейчас вы услышите.
Элиаш включает магнитофон. Раздается яростный лай. Потом злобный женский голос: «Вы зачем дразните пса? Убирайтесь, говорю вам. Или я спущу его с цепи! Ату, Тарзан! Ату!»
П е р в ы й. Слыхал, Даниэль? (С улыбкой.) Этот голос я узнал бы среди сотен других.
В т о р о й. Голос нашего пса? Или нашей жены? Трудно сказать, кто из них лает лучше…
П е р в ы й. За что она вас выгнала?
В т о р о й. Наверное, пришел с каким-нибудь счетом.
Э л и а ш. С прекраснейшим известием, господа! Я сообщил, что ей разрешено вас навестить. Что вы уже вне опасности… И что скоро вернетесь домой!
П е р в ы й. И что же она — обрадовалась?
В т о р о й (саркастически). От радости подскочила до небес!
Э л и а ш. Конечно, она немного нервничает, у нее много работы, но… (лжет) но обрадовалась, право же, обрадовалась…
П е р в ы й (мягко). Она хорошая, порядочная женщина. И все еще неплохо выглядит.
В т о р о й. Злая, беспутная баба. Старая перечница и язва.
П е р в ы й. Ты не мог бы минутку помолчать?
В т о р о й. Я имею такое же право говорить, как и ты!
Синхронность движений Гашпаров исчезает. С этого момента они становятся самостоятельными, независимыми, зеркальное отражение как бы раздваивается.
П е р в ы й. А дети? Вы не видели детей?
Э л и а ш. Кроме вашей супруги — никого.
В т о р о й. Даже Игорька?
Э л и а ш. Игорька?
П е р в ы й. Нашего младшенького, уважаемый.
В т о р о й. Все черноволосые. Только Игорек белобрысый. Чистейший блондин с голубыми глазами. Разве не любопытно?
Э л и а ш (растерянно). Это случается, прошу прощения…
В т о р о й. Ясное дело. Особенно, если у вас в доме поселится жилец. И как раз…
П е р в ы й. Тебе не стыдно, Даниэль?
В т о р о й (спокойно). …блондин. С голубыми глазами. И с бородавкой на носу.
П е р в ы й. Перестань! Замолчи!
В т о р о й. До сих пор удивляюсь, отчего у нас Игорек не родился с бородавкой…
П е р в ы й. У тебя нет никаких доказательств. Я тебе не верю!
В т о р о й. Значит, ты не веришь самому себе?
П е р в ы й. Но ведь и мы не ангелы, Даниэль!
В т о р о й. Ты собираешься мерить мужские и женские грехи одной меркой?
П е р в ы й. Все грехи надо мерить одной меркой.
В т о р о й. Мои — нет. Мои грехи шиты по моей мерке. И я приспосабливаю ее, как мне удобно.
П е р в ы й. Мы перестали понимать друг друга! (Беспомощно.) Ты уже не тот, что прежде, Даниэль.
В т о р о й (насмешливо). А какой я был прежде?
П е р в ы й. Даниэль Гашпар всегда был порядочным человеком.