Д о н ь я Д о л о р е с. Самая красивая девушка в мире только одна. А таких вот майоров как маслят после дождика.
М а й о р (уязвленный). Как вы сказали?.. «Маслят»?!
Д о н ь я Д о л о р е с. Да, маслят.
М а й о р. А я полагал, что имею дело с дамой.
Д о н ь я Д о л о р е с. Маслята вовсе не вульгарное слово. Оно означает съедобный гриб.
М а й о р. Но какое пошлое сравнение!
Д о н ь я Д о л о р е с. Послушайте, майор, в любом случае вам тут нечего околачиваться. Пропуск на десять часов выдан нам.
М а й о р. Мне тут нечего делать… (Вспыхивает.) Да вы отдаете себе отчет, с кем говорите?! Да мне ничего не стоит аннулировать ваш пропуск… я могу… вас…
Д о н ь я Д о л о р е с (резко). Вот этого я не советовала бы вам делать!
М а й о р (овладев собой). Ваше счастье, что вы имеете дело с джентльменом. Я вернусь через десять минут… (Снова срывается.) Но через десять минут я уже не буду джентльменом. (Выходит с достоинством.)
Л у и д ж и, д о н ь я Д о л о р е с и Д и а н а.
Д о н ь я Д о л о р е с (поспешно). Луиджи, сын мой, как же ты мог так поступить с нами?
Л у и д ж и (холодно). Странно, почему это сегодня все со мной на «ты»?!
Д о н ь я Д о л о р е с. Мой бедный Рамон так обрадовался, что получит новое сердце!
Л у и д ж и. Знаете, мадам, купите-ка ему лучше что-нибудь другое: почки, желчный пузырь или слепую кишку.
Д о н ь я Д о л о р е с. Его состояние ухудшилось — и в этом повинны вы, Луиджи!
Л у и д ж и (вскакивает с койки). Чего вам еще от меня надо, черт побери?!
Д о н ь я Д о л о р е с. Вы должны поклясться… что отдадите сердце только ему! И никому другому!
Л у и д ж и. Почему именно вашему Рамону? (Злорадно.) Майор, например, уже выложил за него сорок тысяч долларов.
Д о н ь я Д о л о р е с (растерянно). Сорок тысяч долларов?.. (Пренебрежительно.) Пустяки! Я дам сто тысяч!
Л у и д ж и. А где вы их возьмете?
Д о н ь я Д о л о р е с (указывая на дочь). Она стоит сто тысяч! Диана — самая красивая девушка в мире. (Торжественно.) И она ваша, Луиджи!
Д и а н а (протестующе). Но я… я не хочу! Я хочу в Европу, мамочка!
Д о н ь я Д о л о р е с. Сейчас я тебя туда не пущу! Сейчас ты должна помочь семье!
Д и а н а (упрямо). Но папочка сказал, что я могу ехать.
Д о н ь я Д о л о р е с. Никуда ты не поедешь. Я не пущу тебя в эту грязь!
Л у и д ж и (вдруг заинтересовавшись). В какую грязь?
Д о н ь я Д о л о р е с. В Париже опять бастуют мусорщики… Весь город пропитался смрадом… И вообще, говорят, вся Европа смердит.
Л у и д ж и (тихо). Вы считаете, что и Сицилия тоже?
Д о н ь я Д о л о р е с. Сицилия?.. (Что-то смутно припоминая.) Это там, где едят лягушек и улиток? фу!
Д и а н а. Ах, мама, их едят французы.
Л у и д ж и. Я уроженец Сицилии, мадам! (Оскорбленно.) Я никогда не ел ни лягушек, ни улиток!
Д о н ь я Д о л о р е с (поняв свою ошибку). Я не хотела вас обидеть! Я вовсе не вас имела в виду, Луиджи!
Л у и д ж и. И моя мать… моя покойная мать никогда не торговала собственной дочерью!
Д о н ь я Д о л о р е с. Бога ради, Луиджи, успокойтесь!
Л у и д ж и. А таких вот дам в нашей грязной Европе называют (впивается взглядом в Долорес) …бордельмама!
Д о н ь я Д о л о р е с. Бордельмама?! (Растерянно бормочет.) Это… это говорите вы мне?.. Женщине из рода Сальтамонтес?! Да знаете ли вы, что конкистадор Эскамильо Леон Сальтамонтес сражался в Мексике плечом к плечу с самим Кортесом! (Бессильно, трагическим тоном.) Ах, если бы мой Рамон был в силах… Оскорбление нашего славного имени всегда смывалось кровью!
Л у и д ж и. Одного моего знакомого гангстера звали Эль Сальтамонтес. (Ехидно.) Он вам случайно не родня?
Д о н ь я Д о л о р е с (задыхаясь от гнева). Это уж слишком, милейший!
Л у и д ж и. Я знаю, что означает слово «сальтамонтес» — это кузнечик, самый обыкновенный кузнечик. Его еще называют кобылкой. А тех, что покрупнее, — саранчой. (С нескрываемой радостью.) Значит, вы попросту мадам Кузнечик… Или мадам Кобылка! А скорее всего, мадам Саранча.
Д о н ь я Д о л о р е с (сохраняя достоинство). Наше славное имя начертано на скрижалях истории! Наши предки пятьсот лет назад завоевали Мексику…