Куда он попал? Разве не туда, куда шел? Ведь это и есть его дом, или он его забыл? Он забыл свое пристанище, свою пустую комнату, которая осталась после отъезда, — всего лишь эта пустая комната. В ней тихо — ни звука. Но комната осталась за ним, и она принадлежит только ему. А он здесь ничего не узнает, все забыл начисто. А вот сейчас он увидел ее, и все снова всплыло в его памяти. Пока он отсутствовал, в комнате воцарилось запустение, наверное, никому не было до нее дела. На душе у него неспокойно, тоскливо. Если человек забыл комнату, в которой жил, значит, и комната навек потеряла своего жильца, а тот — свое пристанище. Страшно! Он слышит плач… «Папа, папа!» Помоги мне перетащить эту подушку!.. Нет, медлить больше нельзя, нельзя упускать этот случай! Это мой дом, моя постель. Это мои истоки и мое последнее пристанище!.. «Папа!»
«Папа, папа!» Крики Ни Пин и Ни Цзао, в которых слышатся еле сдерживаемый ужас и боль, вернули Ни Учэна к жизни. Ему почудилось, будто его бездомная душа сейчас витает где-то в безбрежном пространстве. Он с трудом открыл глаза.
Вокруг темень. Бурая волна то накатывается на него, то убегает прочь, клокоча. Голова раскалывается от боли, окрестный мир мреет и дрожит, как лепесток на ветру.
Во рту пересохло, неприятно жжет, чувствуется какой-то тошнотворный запах… Папа! Что это? Крики детей? Пин-эр или Цзао-эр? Он сам придумал сынишке имя: Ни Цзао, что значит «Доброе утро» — «Гуд морнинг!» Это отголосок европейской культуры…
— Не надо! — с губ срывается крик, начинается икота. К горлу подкатывает тошнота. Ему кажется, что все внутренности выворачиваются наизнанку.
Кровавая пелена рассеивается, и он видит жалкие мордашки дорогих ему детей. Почему? Почему из-за грехов взрослых, из-за деяний далеких предков, теперь уже мертвецов, или из-за поступков тех, кто собирается отправиться на тот свет, страдают ни в чем не повинные дети, корежатся их души? На его глаза навернулись слезы.
— Отец Ни Цзао! — Он услышал голос Цзинъи. Так спокойно она не говорила с ним уже много лет. — Отдохни, не волнуйся! Сейчас придет доктор, я уже послала за ним… Он сказал, что днем непременно придет… Нам без тебя никак нельзя, но и ты не можешь нас бросить… — Голос жены задрожал.
Мать Ни Пин и Ни Цзао, почему ты всхлипнула? Перед ним снова все поплыло. Ни Учэн закрыл глаза… Какая пустая комната! Она кажется особенно пустой в дневные часы, когда освещена яркими лучами солнца. В ней совершенно негде спрятаться. Но зато в сумерки, ночью, когда на землю опускается серая или черная мгла, здесь не увидишь ни дверей, ни окон. Таинственная и пустая, эта комната находится где-то за облаками, а может быть, это прибежище на земле, в груде пуховых подушек. Но до чего же все вокруг ветхое, зыбкое. Неужели придется навсегда погрузиться в эту опустошенную даль?
Он уснул…
Когда Ни Пин разбудила мать, Цзинъи охватил страх. Рассвет еще не наступил. Перепуганная, она побежала к северному домику. Включив свет, она увидела распластанное на полу тело мужа с белым, тронутым синевой лицом и плотно сжатым ртом. В комнате стоял омерзительный сивушный запах. Значит, он опять напился. Обычно это вызывало у нее отвращение и негодование, но, увидев состояние мужа, Цзинъи задрожала. Один глаз у него закрыт, а второй прикрыт верхним веком лишь наполовину, и сквозь отверстие между веками видна мертвенно-белая полоска. В уголках рта застыла пена, которая обычно выступает у людей, умерших от простудных заболеваний. Цзинъи вспомнила, как умерли ее отец и бабушка. Она дотронулась до головы мужа — холодная как лед. Приникла к лицу: дышит или нет? Новая беда обрушилась на семью! Померкло небо, покрылась мглою земля. Слава богу, у нее есть сын… Да что сын, когда все для нее кончилось! Исчезли надежды, померкли цели ее «борьбы». Все стало пустым и бессмысленным… Ах нет, кажется, он все-таки дышит, правда очень слабо, но у него есть дыхание, значит, он жив! Жив!
Но на ее зов он не отзывается. Дотронешься рукой до тела — будто коснулся трупа. Тормошить его сейчас, наверное, нельзя, его надо приподнять. Но как? У нее не хватит сил, даже если помогут дети. Разве его поднимешь? Вон он какой большой! Мама! Сестра! Она зовет их надсадным голосом. Скорее помогите, его надо положить на постель.