Хочу с самого начала заявить, что я напрочь лишен каких бы то ни было технических знаний, и обвинение телеателье в том, что якобы я починил телевизор сам, — чистейший вымысел. Считаю необходимым подробно изложить все, как было, факт за фактом, чтобы читатель мог судить сам.
Дело было к вечеру. Дни в январе короткие, темнеет рано. В комнату наползали сумерки, я сидел в одиночестве перед телевизором и смотрел на четверку американских слонов, обученных вести войну в джунглях. Соединенные Штаты вознамерились сбросить этих слонов на парашютах во Вьетнаме, вероятно надеясь добиться перелома в ходе военных действий. Слоны очень скоро куда-то сместились, по экрану протянулись черные полосы, которые, изогнувшись, образовали эллипс. Эллипс померцал и исчез, остался только звук. Однако он тоже потерял устойчивость, диктор будто заикался, потом возник еще один голос, говоривший как бы в нос, начался невнятный диалог, равномерно перемежавшийся с заиканием. Что-то в этом диалоге напоминало радиосвязь с космосом, но тогда я не придал этому значения. Помню, я выключил телевизор, позвонил в ателье и попросил прислать мастера. Ателье ответило, что мастер будет часа через два.
Отчетливо помню также, что я вышел из дому. Жуткий ветер наметал и носил по улицам целые сугробы, между домами рождались и умирали снежные вихри. Троллейбусы с трудом продвигались сквозь метель, медленно унося в белую мглу свои белые замерзшие окна и отчаянно сигналя ползущим впереди машинам. Мы живем на Волгоградском проспекте, у самого спуска. С горы машины шли легко, но в гору теряли инерцию, их заносило, колеса буксовали или скользили назад. Я шел среди этой автомобильной свистопляски встречать сына из школы. Мальчик еще маленький, тяжело ему в такую метель ходить по темным улицам, когда под ногами скользко, а машины на перекрестках почти неуправляемы, словно не на колесах катятся, а на полозьях. Тополи качались и скрипели под наскоками ветра и напрасно старались нащупать, на что бы опереться. С крыш снег смело, они зябко темнели, то исчезая, то вновь возникая из белого мрака.
Я шел против ветра, все еще под впечатлением той четверки слонов, которой предстояло воевать во Вьетнаме. Может быть, именно в такую метель особенно ясно понимаешь всю нелепость подобной затеи — сбросить в джунгли на парашютах дрессированных слонов. Дороги они там будут прокладывать, деревья выкорчевывать или переходить вброд реки, перенося на спинах солдат? Или же им предназначено ударить с тыла по Национальному фронту освобождения и расколоть его? Помнится, года два назад Соединенные Штаты взяли на вооружение дрессированных клопов. Почуяв в джунглях вьетнамцев, говорящие клопы начинают кричать по-английски и таким способом указывают американской армии направление. А вот как будут использованы слоны, этого мы еще не знаем… И пока я пробивался боком сквозь метель, у меня перед глазами мелькали то вихляющиеся машины, то зябкие оголенные крыши, то четверка слонов, толпившихся на перекрестке, недовольно взмахивая большими ушами, то гнущиеся тополи, которые тщетно пытаются ухватиться за что-нибудь в холодном пространстве вокруг. Школа засверкала мне навстречу всеми своими окнами — казалось, внутри полыхает пламя. Я встал на углу спиной к ветру, ища глазами человека из диспансера. Окно у него светилось, но его самого в окне не было.