Многие из тех, кто садился в троллейбус, говорили, что собака, должно быть, ждет встречи с кем-то на остановке, а тот, кто ей эту встречу назначил, видимо, забыл. Некоторые говорили, что самое правильное — позвонить в ИСУЛ, пусть придут и заберут беднягу, но звонить никто не стал. Мой сынишка отлично знает ИСУЛ, потому что летом вместе с другими мальчишками таскает туда крыс, и у него завелись друзья среди медицинского персонала, его даже подпускают к банкам с зародышами, и вот, хорошо зная ИСУЛ, он сказал, что там такой собаки не было.
Вечером она все еще лежала на троллейбусной остановке, разглядывая афишную тумбу. Дождь усилился, по тротуару струями стекала вода, но собака не двинулась с места. Она только казалась теперь меньше, мокрая шерсть слиплась. Утром она исчезла. Мой сын жалел, что мы не взяли ее к себе — такая собака встречается раз в сто лет, а дочка, она у нас младшая, сказала: «И хорошо, что не взяли собачку, я ее боюсь!» Потом я несколько дней расспрашивал живших по соседству знакомых, не попадалась ли им эта собака. Пекарь с Искырской улицы сказал, что той ночью он был в первой смене и, как растопили печь, заметил перед пекарней какую-то псину — сидит, глазами сверкает. Но какая она из себя, он не обратил внимания. Когда уголь прогорел и стали сажать в печь хлебы, псина, по его словам, испарилась.
Я довольно многим рассказывал об этой собаке. Может ли быть, спрашивал я, чтобы собака проявила интерес только к психоневрологическому диспансеру и афишной тумбе? Да еще к огню, разожженному в пекарне, если, конечно, пекарь с Искырской улицы видел ту же самую собаку. И еще: может ли собака страдать почти так же, как человек, и чтобы это страдание выражалось в ее взгляде? Я знаю, что собака — единственное животное, которое умеет улыбаться. У моего покойного отца, страстного собачника, был необычайно трусливый пес, который даже на лисицу боялся тявкнуть, но зато изумительно улыбался. Он всегда крутился там, где побольше народу, путался у всех под ногами и смотрел людям в рот, хоть и не понимал, о чем они между собой говорят. Но когда мужики смеялись, он тоже начинал скалиться и радостно колотил хвостом по земле, будто тоже заливался смехом. Ведь и человек, когда громко смеется, бьет иногда ногой о землю, а ребятишки — те просто катаются со смеху по земле. Отцовский пес любил ходить к реке, где бабы мочили коноплю, подсаживался к ним и ждал, когда они примутся хохотать. Он и на мельницу ходил, на мельнице вечно толпа народу, не зря же у нас говорят: «Народу, что на мельнице в осеннюю пору!», а где толпа, там частенько и смех. Завидев бешеную собаку, наш пес залезал в очаг, зарывался в еще не остывший пепел, и в глазах у него стоял страх. Он знал только смех и страх, чувство боли было ему незнакомо. Бывало, пнут его, а он только виновато улыбнется — должно быть, ему было неловко.
В глазах странной собаки, появившейся в нашем квартале в тот декабрьский день, были и боль и страдание. Вот все, что я знал об этой собаке и что рассказал юношам из телеателье.
«Наверняка его собака!» — оживленно проговорил юноша с раскосыми глазами и снова нагнулся к телевизору.
«Да-а-а…» — протянул светленький, и какое-то время оба работали молча, набивая кожаную дыню вынутыми из телевизора деталями.
В комнату заглянула моя мама и глазами показала мне: «Появился!» Я поспешно выскочил в коридор, где застал бледную от страха жену. Она шепотом сказала, чтобы я не отпирал, очень возможно, что тот, на площадке, вооружен. Но у меня тоже было оружие, я заранее обзавелся железным прутом, держал его в углу, за дверью. Уже неделю ждал я, чтобы этот тип появился, и вот он стоял сейчас по другую сторону двери, пытаясь отомкнуть замок, и в замочную скважину было видно, как проворачивается бородка ключа.
Мои дети прозвали его Фантомас — прозвище, взятое, кажется, из какого-то фильма или книжки, точно не помню. С некоторых пор в нашем многоквартирном доме появился человек, который пытается отпирать двери чужих квартир. Все соседи роптали на этого таинственного незнакомца, в особенности женщины. Он и у нас несколько раз пытался открыть замок, но ни мама, ни жена не решились поднять шум или хоть спросить, что ему здесь надо, кто он такой и все, что в таких случаях спрашивают. Поковырявшись какое-то время в замке, незнакомец бесшумно удалялся, а вскоре можно было услышать, как он возится с замком соседней квартиры. Его потому и прозвали Фантомасом, что подкрадывался он совершенно бесшумно.