Вспомнив этот случай, я пришел к заключению, что то же самое произошло и с телевизором; девушка из ателье, которая приняла у меня заказ, вероятно, подружка либо голубоглазого, светленького, либо второго, раскосого, и время от времени дает им адреса заказчиков, чтобы парни подзаработали. Значит, я могу теперь прищучить ателье, ведь частники больше ниоткуда не могли узнать про то, что у меня сломался телевизор, и опередить мастера из государственной мастерской.
Так-то оно так, но незнакомец, похожий на вымогателя, вновь вырос у меня на пороге, причем не один — он привел с собой какую-то толстуху и еще одного человека — по его словам, технорука телеателье. Я повторил им, как все было, рассказал техноруку о случае с циклевщиками. «Должно быть, и в вашем ателье у девушки, принимавшей мой заказ, имеется дружок, вот она и направила его ко мне». Вымогатель и толстуха завопили дуэтом, затопив квартиру целым потоком слов. Из всего этого потока я уловил лишь то, что на телефоне сидела она, и заказ приняла тоже она, дружка никакого у нее нет и как только у меня хватает совести говорить такое при ее муже. Мужем оказался человек, похожий на вымогателя. Он тоже взъярился, безостановочно спрашивал, как я смею оскорблять его жену, и после каждого второго слова оборачивался к своему начальству со словами: «Верно, товарищ технорук?»
Откуда я мог знать, что толстая женщина и есть та самая, с которой я говорил по телефону, и что вдобавок она жена мастера телеателье! Я извинялся как мог, спросил, сколько с меня причитается, уплатил за вызов и все прочее и хотел уже покончить со всей этой историей, но технорук развалился самым наглым образом в кресле и принялся отчитывать меня за хулиганство, безответственность, за хищение дефицитных ламп и деталей. Он обвинил меня даже в отсутствии бдительности, раз я не потребовал у тех мастеров документы, хотя не исключено, что это уголовные преступники, которых милиция разыскивает, сбиваясь с ног, а я с непростительным легкомыслием взял и впустил их в дом.
«Этого не может быть! — поспешно возразил я техноруку. — Прекрасные ребята! Что вы такое говорите!»
«Знаем, потому и говорим, — сказал технорук. — Хотя такое с нами впервые, чтобы какой-то жулик опередил нас, поставил бракованные детали и обобрал весь аппарат! Вы даже не представляете, какое жулье ходит по городу!»
«Ну-ка, поверни ящик, — приказал он человеку, похожему на вымогателя, и сам стал отвинчивать заднюю стенку. — Так и есть! — злорадно усмехнулся технорук. — Я этих мошенников знаю!» «Что, пообчистили его, товарищ технорук?» — спросил мастер. «Не пообчистили, а все детали унесли до единой, как языком слизнули!»
«Так им и надо! — вмешалась женщина и, неуклюже протиснувшись к телевизору, тоже заглянула в ящик. — До единой!» — подтвердила она. Ее муженек обернулся сперва к начальству: «Верно, товарищ технорук? — Потом ко мне: — Дальше, гражданин, выпутывайтесь сами, наше ателье в данном случае никакой ответственности не несет». Он спросил, неужели я не заметил, что они вынимают детали, обворовывают аппарат. «Мне и в голову не пришло, — ответил я. — Конечно, я видел, что они набивают сумку разными деталями, но подумал, что они просто их заменяют». — «Хорошо заменили!» — с прежним злорадством хохотнул технорук и стал надевать пальто.
Человек, похожий на вымогателя, заглянул в раскрытый корпус и сказал, что обокрали меня все-таки не подчистую, две проволочки оставили. «Только их и не успели взять, вернее, взамен оставили, потому что вообще-то таких проволочек в телевизоре нету». — «Какие еще проволочки?» — спросил технорук и снова заглянул в ящик. Я заглянул тоже и увидал на дне ящика две проволочки, изогнутые так, что они напоминали эллипс или дыню. Длиной они были сантиметров двадцать, может, чуть больше. «Минутку, минутку… — забормотал я, силясь что-то вспомнить. У меня было чувство, что я забываю, упускаю из виду что-то чрезвычайно важное, оно где-то близко, под рукой, а не ухватишь. — Постойте, постойте!» — И вдруг словно гора свалилась с плеч, я вспомнил то, о чем мы в перепалке совсем забыли.
А забыли мы в перепалке о том, что телевизор-то мой работал! Он и при них продолжал работать, ни к изображению, ни к звуку не придерешься. «Постойте! — со злорадством сказал я работникам телеателье. — О какой краже может идти речь, когда телевизор работает?» — «А?» — технорук даже за голову схватился. Похожий на вымогателя сказал: «Верно, товарищ технорук?»
Они снова полезли в телевизор, но, кроме двух проволочек на самом дне, там ничего больше не было. «Не троньте!» — крикнул я и придвинул телевизор к стене, опасаясь, как бы они не вздумали отцепить эти проволочки. Технорук присел перед экраном на корточки, перепробовал все каналы, удлинил и сплющил изображение, усилил и уменьшил звук, потом встал, и на его лице проступила злость.