К сожалению, троллейбус быстро тронулся, не дождавшись, пока все сядут, и половина группы вместе с женщиной в красном плаще и с ребенком остались на тротуаре. Женщина расплакалась, ребенок расплакался, а человек в шляпе стоял в дверях, давая последние напутствия. Пневматические двери захлопнулись, так что снаружи осталась только голова в шляпе. «Значит, Спиридон, — что было силы кричала голова, зажатая створками двери, — на ту сторону, значит, не сворачивайте, а на эту, как, значит, слезете, то сразу…»
Пока подошел следующий троллейбус, группа на остановке уже успела поделиться надвое, споря, куда надо сворачивать, как сойдут. Троллейбус увез их, а пильщики продолжали стоять на остановке, прошло еще несколько троллейбусов, но никто оттуда не сошел, все только садились. Остановка на углу Волгоградского и Искырской недалеко от начала маршрута, тут редко кто сходит, больше садятся. Пильщики не отходили от афишной тумбы, возле которой в прошлом году лежала чудна́я собака с печальным выражением на мокрой от дождя морде. Наконец время ожидания, видимо, истекло, потому что, обменявшись с напарником взглядом, высокий прибавил обороты и — один сзади, другой спереди, у дышла, — они перешли на другую сторону, и вскоре пыхтенье мотора затихло где-то в соседних переулках.
От шума мотора и визга вертящегося диска не осталось ничего, кроме горки опилок на тротуаре.
Едва пильщики скрылись из виду, как раздался звонок в дверь. Это был Фантомас.
Он принес пачку облигаций конверсионного займа, хотел узнать, не знаю ли я, когда истекает их срок. Срок еще не истек, но я посоветовал на всякий случай зайти в сберкассу, сберкасса даст ему более точный ответ. «Очень они там нелюбезные, — сказал Фантомас, — но я схожу, все равно делать нечего». Все его облигации были серии В, только одна была серии К. Сообщаю об этом с самого начала, поскольку в дальнейшем речь пойдет именно об облигации серии К.
Фантомас ушел, а мы, все, кто был в квартире, услышали, что внизу, на лестнице, кто-то стрекочет и мяукает. Мама сказала: «Может, привратница опять подобрала где-то зайца и его несут в котельную резать? В прошлом году, когда я услыхала, как его несут резать, я подумала, наверно, кукла с закрывающимися глазами, а оказалось — заяц!» Мама вышла на площадку, окликнула привратницу, но вместо привратницы ответил другой голос. Это была наша соседка Ангелова, она шла с внучкой, а внучка несла куклу с закрывающимися глазами. Они поднимались по лестнице. Мама заговорила с Ангеловой, мне было слышно, как девочка шмыгает носом и укачивает куклу, а кукла с мяуканьем произносит: «Ма-а-а-ма».
Принять участие в разговоре про куклу с закрывающимися глазами я не мог, потому что в эту минуту по улице промчалась с включенной сиреной машина «скорой помощи» и затормозила перед диспансером на углу. Из машины вышел невысокий человек с наголо обритой головой, лицо по диагонали перевязано белым бинтом. За ним вышло двое санитаров в белых халатах. Человек с наголо обритой головой был в сером, длинном до пят больничном халате. Вел он себя смирно, окинул взглядом улицу, диспансер, санитаров, снова улицу. Видимо, горка древесных опилок чем-то привлекла его внимание, потому что он вдруг рванулся к ней. «Стой! Стой!» — закричали санитары. Но человек с наголо обритой головой, в развевающемся больничном халате уже перебежал на другую сторону и приближался к опилкам.