П е т у ш о к. А как же! Сколько раз бывало: что-нибудь рядом с тобой случится, а ты и не заметишь!
М а т е й П у с т я к. Или заметишь, только когда оно в ухо к тебе заберется и начнет там шебаршить!
У ч и т е л ь К и р о. Заметят нас с земли или не заметят, это не важно. Важно, что раз в жизни и мы от земли оторвались, легкость тела ощутили и легкость души, земное притяжение преодолели. Еще чуть — пуповина, что связывает нас с землей, может порваться, и мы, подобно Икару, устремимся в простор. Поглядите, вон орлы кружат, вокруг нас — орлиные пути да перепутья.
Тон его становится патетичным, он жестикулирует, словно старается поднять дух всей группы, сосредоточить ее на стремлении к одной цели, увлечь ее в свободный полет в небо.
Небесный гигант серебрится, трепещет, и вот уже как легко он дышит! Он уже не чувствует себя загнанным и одиноким, мы придаем ему смелости, он верит, что никто не посмеет поднять на него руку! Если же от усталости, от истощения он начнет падать, тогда мы с вами, братья, выпростаем крылья, и взмахнем ими, и вольем в него свои силы, и упадет наш скиталец только тогда, когда и мы упадем в полном изнеможении.
Часть группы начинает имитировать полет. Перемещаясь по веревкам, Илийко, Матей Пустяк и Аврамчо группируются вокруг учителя Киро и начинают подражать полету птиц, медленно взмахивая руками. Иго снимает шапку и размахивает ею.
А в р а м ч о. Эй, люди, простите мне, что я на него ножом замахнулся, что я первый на него в атаку пошел. Теперь я понимаю, что раненого не атаковать надо, а поддерживать. Когда поддержишь раненого, когда обопрется он о твое плечо, вдвое сильней себя почувствуешь! Теперь я это понял и ничуть не жалею, что мой солдатский нож блестит вон там внизу, вонзившись в Балканы. За то, что я его потерял, мне не меньше трех дней губы дадут, но я об том не жалею и прошу всех меня простить!
М а т к и н а Д у ш к а. Простите парня!
А в р а м У к р о т и т е л ь. Простим его!
И г о (кричит в сторону земли). Эге-ге-ей! Земля-а-а!
И л и й к о. Братцы, а может, это сон? Раз я лечу — наверно, сон! И змей со мной летит, и небесный пузырь летит, а как гляну вокруг — все мы летим! Конечно, сон!
А в р а м Ч е л н о к. Давайте-ка ущипнем друг друга, может, это и правда сон! Каждый из нас хоть раз во сне летал, но, как поднимешься повыше, пугаешься и взбрыкиваешь, как козленок. Тут-то и понимаешь, что это сон. И почему это так устроено, что только во сне можно летать, не знаю!
П е т у ш о к. И правда, надо нам друг друга ущипнуть! А то как бы мы тут кукарекать не начали!
Каждый из героев щиплет себя, потом своего соседа, слышны охи и ахи, братья Петр и Павел показываются из бочки, щиплют друг друга, восклицают «ох» и «ах» и больше в бочку не прячутся. Все всматриваются один в другого, и каждый начинает тихо повторять, обращаясь к соседу: «Это не сон!.. Это не сон!..» Поскольку все продолжают повторять шепотом: «Это не сон!», слова эти сливаются в какой-то единый вибрирующий звук, словно подхваченный небесным эхом: «Не сон, не сон, не сон…» Раздается далекий вой сирены. Вой нарастает, и люди, чтобы слышать друг друга, повторяют все громче: «Не сон, не сон!» Вой становится еще более громким, летящие люди тревожно оглядываются по сторонам. Учитель Киро пытается вновь воодушевить людей.
У ч и т е л ь К и р о. Это не сон… мы действительно летим!
Вой — сигнал воздушной тревоги — все нарастает, и люди, чтобы слышать друг друга, уже кричат: «Это не сон, мы летим!» Орудийный раскат сотрясает веревки, братья Павел и Петр прячутся в бочку. Продолжается орудийная канонада и вой сирены. От бочки отскакивает обруч.
А в р а м ч о. Нас обстреливают! Это зенитная батарея!
П е т р и П а в е л. Пропал наш обруч!
У ч и т е л ь К и р о. Всем держаться покрепче! Привяжитесь как следует!
А в р а м Ч е л н о к. Вот нас наконец и заметили!
И г о. Сват не заметил, зато зенитная батарея заметила!
М а т к и н а Д у ш к а. Очки! Очки слетели! Не видели, куда они упали? Я без них ничего не вижу! Я без очков как слепой! Потемнело, что ли? Почему вокруг так темно?
Становится темно, плывет сине-серый туман, или люди плывут сквозь него. Поблескивают только веревки, сетка и маленький кусочек аэростата.
И л и й к о. Мы вошли в тучу!
А в р а м ч о. В нашем положении это самое лучшее прикрытие! В воздушном бою туча — неприступная крепость!