Я уже говорил, что иногда я оставался поужинать или ночевал в доме Отченаша и что обычно мы ужинали во дворе под навесом из винограда. У Отченаша было две собаки — одна дворовая, другая, пастушья. Собаки были лохматые, с широкой костью, крупными головами, не дикие, но и не ручные, и обе лаяли хриплыми голосами. Эти собаки очень меня занимали, ведь они были, можно сказать, частью дома и даже частью жизни в этом неприветливом обиталище, где молча страдала мама. Отченаш любил своих собак, но приучил их держаться подальше от стола. Во время ужина я смотрел, как они сидят в стороне, почти сливаясь с темнотой, и только глаза их сверкают — они считают проглоченные нами куски. Отченаш протянет руку, бросит им хлеб или кость, каждая поймает молча то, что ей бросили, и становится слышно, как она шумно жует, как глотает и чавкает или как дробит кость зубами. И снова наступало молчание, пока Отченаш не бросал через плечо кусок хлеба или кость. Он бросал все через плечо не глядя, он и так знал, что собаки там, в темноте, алчущие, по-собачьи голодные и ненасытные. Эта молчаливая жадность угнетала меня, я не мог понять, почему домашние собаки должны держаться вдалеке и поджидать свою долю молчаливо и алчно, в узкой полосе между светом и тьмой.
Позже, когда я стал подолгу наблюдать не только за животными, скотиной или птицей, но и за людьми, к чему меня все время старался приохотить мой учитель Апостолов, я стал замечать, что подобные отношения существуют и среди людей, что есть люди, которые всю свою жизнь бродят вокруг накрытых столов, держась ближе к темноте, чем к свету, и ловят в воздухе брошенную им кость. Я стал называть это тихой алчностью или молчаливой алчностью. Впоследствии я причислю к таким людям и учителя физкультуры Ангела Вентова. Не знаю только, кто создал ошибочное представление, будто эти люди скромны? Думаю, что они просто алчны и что если, не дай бог, они однажды доберутся до стола, то уж не бросят через плечо ни косточки!
Вот я пишу сейчас и думаю:
Почему мы иногда приписываем человеку собачьи качества, а собаке — человеческие?.. Я не могу этого объяснить! Меня угнетает, что, пока я жую свою сухомятку и она становится мне поперек горла, где-то в темноте, у меня за спиной или, может быть, сбоку, сидят ненасытные крупноголовые собаки Отченаша, а я их не вижу! И даже если блеснут их глаза, я замечу в них ненасытность и голод, а самих собак все равно не разгляжу. Тяжкое это ощущение!
Чтобы от него освободиться, я стараюсь вспомнить, как мы ужинали когда-то на воздухе, на балконе нашего дома, при свете керосиновой лампы или фонаря, как все мы — отец, мама, бабушка, я и собака Лишко — сидели вокруг стола, а на свету плясали ночные бабочки. Собака Лишко вся залита светом лампы или фонаря, она смотрит в лицо каждому говорящему, и если отец рассказывает что-то веселое и смеется, то и собака Лишко смеется и настолько входит в раж, что притопывает лапой или так сильно машет хвостом, что смахивает на землю мою ложку. Я поднимал ложку, щелкал ею собаку по лбу и продолжал черпать из миски, а в это время бабушка хлопала себя по бедрам и призывала богородицу и еще нескольких святых прийти и полюбоваться нами. Лишко жил с нами почти как человек, только вот боялся ночных бабочек. Вечером они ударяются об лампу и падают на землю, Лишко подбежит к упавшей бабочке, занесет над ней лапу, но полумертвая бабочка начинает вдруг трепыхаться, и Лишко, поджав хвост, отскакивает и прижимается к моему колену. Прижимается, а сам оборачивается назад и посматривает краешком глаза, как там бабочка, не взлетела ли снова. Отец отпивает вина, закуривает и легонько шлепает собаку по лбу, призывая ее не бояться бабочек.
Мне кажется, что собаки обычно похожи по характеру на своих хозяев и каждая собака до известной степени приобретает черты того семейства, в котором живет. Лишко в молодые годы был добродушен, влюбчив и немного наивен. Помню, в первые годы он шастал по соседним дворам и тащил домой все, что ему попадалось — постол, кусок мыла, брошенную одежку; однажды принес даже разводной ключ, стянув его на паровой лесопилке; отец сообщил механику, и тот пришел за своим ключом. Лишко был очень недоволен, когда увидел, что механик уносит ключ. Отец очень гордился тем, что у нас такая умная собака, не только постолы и мыло тащит в дом, но и если где какой нужный инструмент увидит, так и инструмент поднимет с земли и принесет в мастерскую. Механик долго смеялся и никак не мог понять, зачем собаке разводной ключ, а под конец догадался, что Лишко взял ключ из-за машинного масла; механик утром смазал ключ маслом.