— Почему запретили? — спросил Воронов. — Один на один меняются, мать и сын, что тут такого?
— Дом, в котором живет мать, подлежит сносу, — терпеливо повторила Анна Васильевна, — при переселении матери дадут жилищную норму. Сын — молодой человек, сегодня переселится, а завтра у него семья.
— Ну понятно, — процедил Воронов.
— А мне непонятно, — вдруг сказал Колесников, — и почему мы должны обязательно подозревать какие-то расчеты? А может быть, там другие соображения?
— Ну вот и выясним, — Анна Васильевна позвонила в переднюю.
Салтанов бережно поддерживал мать под локоток. Сперва он усадил ее, потом поздоровался с комиссией. Вежливый молодой человек, с приятным лицом. И мать интеллигентная, еще не старая женщина.
— Слушаю вас, — почтительно обратился к комиссии сын.
— Так вы нам расскажите свои обстоятельства, — предложил Воронов.
— Где работаете? — спросил Костюк.
— В строительно-монтажном управлении. СМУ-181.
— Должность какая?
— Инженер-строитель.
— И давно работаете?
— Простите? — не понял Анатолий.
«Понял он прекрасно», — поморщился Александр Семенович. Просто Анна Васильевна в эту минуту перешептывалась о чем-то с врачом Лукьяновой, а Салтанов желал, чтоб его выигрышный ответ был услышан всеми.
— Давно работаете, говорю, на данном месте? — повторил свой вопрос Костюк.
— С момента окончания строительного института, — отчеканил Анатолий.
— Ладно, давай говори, — распорядился Костюк.
Анатолий говорил сдержанно, без лишних слов. Он просит разрешения отдать матери свою комнату в благоустроенном доме взамен ее жилплощади в старом деревянном здании барачного типа без всяких коммунальных удобств.
— А где сейчас проживает ваша матушка? — спросила Лукьянова.
Анатолий повернулся к матери, предоставляя ей самой ответить на этот вопрос.
— Я совершенно беззаконно, — с улыбкой сказала она, — живу в комнате у сына, не имея на то никаких административных прав.
— И давно вы так живете? — вмешалась Анна Васильевна.
Салтанова быстро взглянула на сына. Он ответил:
— Года три. С возрастом моей матери становилось все труднее топить дровяную печь, обходиться без ванной. Все прочие удобства во дворе.
Доктор Лукьянова кивнула головой.
— Вам известно, что этот дом подлежит сносу? Почему вы именно сейчас стали меняться? — спросил Колесников.
— Решение о сносе этого дома принято пять лет назад. Сперва мы действительно ждали этого. Но недавно мне стало известно, что он простоит еще три-четыре года.
— Откуда вам стало это известно? — задала вопрос Анна Васильевна.
— Я строитель. Планы застройки и реконструкции Москвы для нас не секрет.
Члены комиссии понимающе закивали головами.
— Мамаша на иждивении у вас? — спросил Костюк.
Женщина возмущенно вскинула голову. Она всю жизнь работала и получает пенсию. Не очень большую, но тем не менее ее вполне можно считать самостоятельным человеком.
— Я очень прошу вас разрешить обмен, — она обводила членов комиссии темными круглыми глазами и улыбалась. От улыбки на щеке у этой немолодой женщины дрожала глубокая ямка.
Александр Семенович повернулся к маленькому заснеженному окну.
— Вы не представляете, какие мы терпим неудобства каждый раз при счете за газ, за воду. Соседи очень приличные люди, но посудите сами: живет в квартире лишний, непрописанный человек. В конце концов это может привести к нежелательным конфликтам…
Анна Васильевна постучала карандашом.
— Еще вопросы есть?
— Сын у вас один? — пересиливая смущение, спросила Верочка Селина.
— Увы, единственный, — со вздохом ответила Салтанова.
Александр Семенович отвернулся от окна и встретился глазами с Анатолием. Тот смотрел на него пристально, точно говоря: «Ты мой сообщник, мой помощник, ведь так?»
«Ты плюгавый, ничтожный, — хотелось ответить Александру Семеновичу, — я бы тебя сейчас одним вопросом загнал в угол».
Салтанов отвел глаза.
— Можете идти, — отпустила посетителей Анна Васильевна, — ответ получите через три дня.
Салтановы откланялись. Анатолий снова взял мать под локоток.
— Что-то не так, — сказал Сердюк, — жили, жили и вдруг меняться задумали.
— А меня возмущает такая точка зрения, — вспыхнул Колесников, — я считаю вполне естественным, что сын передает матери лучшую комнату.