– Пойдем, – охотно согласилась она. – Только можно мне снять вот это все?
– Конечно, – ответил я…
Но, разумеется, снова позабыл о том, что Кьярра все воспринимает буквально.
– Я же просил тебя не ходить голой!
– Но там никого нет, – удивленно сказала она. – Правда-правда. Люди так высоко не забираются, им там дышать тяжело… ой!
– Что еще?
– Ты ведь тоже будешь задыхаться, – ответила Кьярра. – И я еще забыла сказать – там холодно, даже холоднее, чем на твоей снежной дороге.
– Хорошо, что предупредила, оденусь потеплее, – кивнул я. – Надеюсь, от разреженного воздуха я не сразу лишусь сознания, а если все-таки свалюсь, верни меня сюда, договорились?
– Конечно! Я же сказала, что ни за что тебя не брошу, – без тени иронии ответила она.
В который раз я повторил себе: пора привыкнуть к тому, что с чувством юмора у Кьярры проблемы, равно как и с пониманием иносказаний. С одной стороны, это представляло определенные трудности, а с другой… С другой – было забавно и даже трогательно.
– И надень хоть что-нибудь, – добавил я. – Понимаю, ты не замерзнешь, но мне на тебя даже смотреть зябко. Особенно в снегах.
– Просто я тебе не нравлюсь, – заявила Кьярра, натягивая прежнюю свою одежду.
– То есть?.. – опешил я.
– Ты мужчина, я женщина, – пояснила она. – Но я тебе не нравлюсь. У тебя кровь не волнуется, когда ты на меня смотришь. Я же чувствую. Ты только злишься, но не по-настоящему, не потому, что я сделала что-то плохое. Не знаю, как это называется.
Я тоже не знал. Досада, возможно? Но мне и досадовать следовало только на свою жадность, из-за которой я ввязался в это приключение, да на стечение обстоятельств. Отказался бы от работы, обидел Веговера (уж не умер бы он от этого и тем более не обеднел), зато жил бы спокойно, а не шарахался невесть где в компании дикого дракона!
Но в остальном Кьярра была совершенно права: я не воспринимал ее как женщину. То ли потому, что она казалась мне подростком (и не важно, сколько ей на самом деле лет), а я никогда не испытывал тяги к молоденьким девочкам (говорят, для этого нужно или иметь природную склонность, или сильно состариться), то ли из-за того, что я считал ее существом другого вида… Свою Гуш я ценю и берегу, привязан к ней, однако у меня никогда не возникало желания… хм… сблизиться с нею. Кьярра не лошадь, конечно, но и не человек, пускай и похожа внешне.
Одним словом, это был слишком сложный вопрос для того, чтобы обсуждать его на ходу. Вдобавок я был рад такому положению вещей: начни я испытывать к Кьярре нечто, напоминающее влечение, все бы сильно осложнилось. От нее подобное не укроется, а я уже упоминал, как все непросто для меня в этом деле. Я в любом случае не рискнул бы сойтись с ней – так можно остатки мозгов выжечь, а они мне дороги, – Кьярра бы обиделась… Лучше уж так.
– Я сержусь потому, что ситуация сложилась непростая и выхода из нее пока нет, – пояснил я. – Ты невольно стала тому причиной, хотя не виновата, и тебя эта досада тоже затрагивает. Что до прочего… Ты кажешься мне ребенком, несмотря на твой возраст, вот и все.
– И ты поэтому обо мне заботишься?
– Забочусь? Разве?
Кьярра кивнула, а я попытался посмотреть на свое поведение ее глазами. Пожалуй, она права: то, что я делаю, действительно можно принять за заботу. О самом себе в первую очередь, но ей-то неоткуда об этом знать…
– Давай не будем терять время понапрасну, – попросил я. – Просто покажи мне пещеру!
– Ты сперва оденься, – напомнила она. – А то замерзнешь.
– С тобой-то рядом? Вряд ли…
– Я не стану превращаться, иначе говорить не смогу. Как я тебя согрею, если ты такой большой?
– Твоя взяла, – вздохнул я и отправился за теплой одеждой.
Глава 14
Когда мы очутились… там, где очутились, я понял, что мое героическое покорение снегов – цветочки по сравнению с тем, что может ожидать человека в этой дивной местности.
К счастью, стояло полное безветрие, иначе меня попросту сдуло бы с уступа, на котором мы оказались. Внизу расстилались…
Не так. Мне хватило одного взгляда, чтобы больше не смотреть вниз. Не то чтобы я страдал боязнью высоты, но здесь у любого опытного верхолаза задрожали бы коленки.
Я предпочитал смотреть вперед, туда, где расстилалось безбрежное, сверкающее в лунном свете море, сливающееся с небом в непостижимой дали. Звезды казались близкими настолько, что руку протяни – дотронешься.
Дышать было трудно. Пока не до такой степени, чтобы начать задыхаться, но голова немного кружилась. Спасибо, пока не болела. К слову, она уже несколько дней не давала о себе знать, и это можно было считать настоящим чудом после всех выпавших на мою долю передряг.