– Рок, а почему ты вдруг обмер? – отвлекла меня от размышлений Кьярра, как обычно, подкравшись незаметно.
– Наверно, ваш способ обмена воспоминаниями для людей не очень-то подходит. Помню, что я, по-твоему, не человек! – предвосхитил я ее реплику. – Был бы чистокровным человеком, может, вообще не пережил бы такого насилия над разумом.
– Я же осторожно, – обиделась она и поставила ведро, расплескав воду.
В другой руке у нее был изрядный кусок мяса (размером с половину самой Кьярры), аппетитный даже на вид. Честное слово, впервые за долгое время я ощутил голод. А когда я голодный, лучше, чтобы под рукой оказалось побольше съестного… Словом, мне опять повезло! Этак я переименуюсь и стану зваться Везунчиком Санди!
– Я не был к этому готов, – дипломатично ответил я, выбирая нож поострее.
– Но теперь-то ты можешь видеть дороги, как я? – допытывалась Кьярра.
– Еще не проверял.
– Так проверь!
– Кьярра, – сказал я, обернувшись к ней с руками по локоть в крови, – я жрать хочу. Дороги никуда не убегут, ясно?
– Так бы сразу и сказал, – проворчала она и принялась с грохотом укладывать поленья в очаг. – А то откуда я знаю? На тебе не нарисовано, что ты голодный!
В очаге с ревом взметнулось пламя, хотя я видел – ни спичек, ни кремня с кресалом у Кьярры в руках не было, да и растопкой она себя не утруждала. И, тем не менее, поленья занялись в один миг.
– Как ты это?..
– Что? – Она недоуменно взглянула на меня, потом на очаг. – А! Это же просто! Наверняка ты тоже сможешь!
– Может, во мне и есть капля драконьей крови, и я научусь ходить твоими тайными путями, но зажигать взглядом огонь точно не сумею.
– Откуда ты знаешь? Ты же не пробовал!
Вот и разговаривай с ней…
– Ты что-то рассмотрел, – не унималась Кьярра. – В самом конце. Я почувствовала, Рок.
– Медаль, – напомнил я. – Я ведь сказал. Или подумал, не важно.
– Это я помню. Но было еще что-то. Может, ты где-то видел моего отца? – с редкой прозорливостью поинтересовалась она. – Если он был военный, да еще герой… Я же правильно поняла? Такие медали давали героям?
– Вроде того. Выжившим, – уточнил я. – При Одерике уцелело всего шесть драконов из дюжины, про людей и говорить нечего.
– А что там случилось?
– Примерно то же, что при Баграни, только без участия чародеев. Если вкратце: Одерик – это очень богатая дальняя колония. Лакомый кусочек. Тот берег открыли почти одновременно и королевские исследователи, и вражеские, и долго спорили, кому принадлежит честь первооткрывателя.
– И поссорились?
– Сперва уладили дело миром, насколько я помню, договорились использовать и заселять Одерик вместе… Ну как вместе – поделили условно пополам и какое-то время уживались. Потом пошло-поехало: то наши колонисты у чужих что-то увели, то те у наших. Слово за слово – и понеслось, то и дело учиняли резню… – Я перевел дыхание и завершил: – Закончилось все тем, что обе стороны прислали войска, чтобы окончательно решить вопрос о принадлежности архипелага.
– И кому он достался? – с любопытством спросила Кьярра.
– Никому, – ответил я.
– Я не поняла, – после паузы произнесла она. – А за что тогда медаль?
– Сказал же – за отвагу. Дело в том, что архипелаг Одерик – вулканический. Знаешь, что такое вулкан?
– Огненная гора, – уверенно ответила Кьярра. – Мама говорила. Как же там люди жили?
– Хорошо жили. Большой вулкан попыхивал потихоньку, но извергаться и не думал, так, иногда пеплом плевался. На мелкие вообще можно было внимания не обращать. Горячая вода из-под земли опять же… Росло там все, говорят, как заколдованное. Семечко уронил – назавтра куст с человека высотой вырос и успел зацвести… Это преувеличение, конечно, но что урожаи снимали невиданные, по два-три за сезон – факт. А когда начался конфликт…
– Я угадаю, – сказала она. – Вулкан проснулся!
– В точку. Причем неизвестно, сам по себе или ему помогли. Писали, так-то он еще сто лет мог пыхтеть вхолостую, а то и вовсе бы потух, но…
– Разве можно укротить огненную гору?
– Чародеям, думаю, под силу… Или драконов задействовали: если вам расплавленный металл нипочем, может, и лава тоже вроде теплой ванны?
– Но зачем? – поразилась Кьярра, не обратив внимания на мои слова. – Как там потом жить?
– А никак. Во всяком случае, в ближайшие пару десятков лет. Но у людей, знаешь ли, есть такое мерзкое обыкновение… – Я помолчал, подбирая подходящие слова. – Ни нашим, ни вашим. Или, как вариант, «не доставайся же ты никому».