Б е к м а н (поражен). Ты Эльба?
Э л ь б а. Что ты на меня вылупился, несмышленыш? Воображал, верно, что я романтическая девица с бледно-зеленым цветом лица? Эдакая Офелия с кувшинками в распущенных волосах? И решил коротать вечность в моих благоуханных лилейных объятиях? Нет, сынок, ты ошибся. Я не романтична и не благоухаю. Порядочная река всегда воняет. Да, да. Нефтью и рыбой. Что тебе здесь надо?
Б е к м а н. Выспаться. Там, наверху, мне уже невмоготу. Я вышел из игры. Спать хочу. Мертвым быть. Мертвым до конца моих дней. И спать. Наконец-то спокойно спать. Спать десять тысяч ночей подряд.
Э л ь б а. Удрать вздумал, желторотый, а? Вообразил, что тебе невмоготу? Там, наверху, да? Вбил себе в голову, что с тебя довольно, юнец несчастный? Сколько же тебе лет, бедолага?
Б е к м а н. Двадцать пять. Мне бы выспаться.
Э л ь б а. Скажите, пожалуйста, двадцать пять. И остаток жизни хочет продрыхнуть. Двадцать пять — и в ночь, в туман топиться, оттого, что невмоготу стало. Что ж именно тебе невмоготу, старик?
Б е к м а н. Все. Все, не могу я больше там. Не могу больше голодать. Не могу больше быть хромоногим. Не могу, постояв перед своей постелью, снова ковылять вон из дома, потому что постель занята. Нога, постель, хлеб — не могу я больше, пойми ты!
Э л ь б а. Нет, сопливый самоубийца! Нет, слышишь! Ты что думаешь, если твоя жена не хочет больше с тобой забавляться, если ты охромел и в животе у тебя урчит, так уж и надо залезать ко мне под юбку? С маху и в воду? Эх ты, если бы все голодные вздумали топиться, добрая старушка земля стала бы голой, как плешь упаковщика в мебельном магазине, голой и блестящей. Нет, номер не прошел, мой мальчик. Меня такими штуками не проймешь. Я тебя в утопленники не зачислю. Штаны бы с тебя спустить, малыш, да, да! Хоть ты и был шесть лет солдатом. Все были. И все теперь калеки. Поищи для себя другую постель, раз твоя занята. Твоя жизненка мне не нужна. Стажу у тебя маловато. Позволь старой женщине сказать тебе: поживи сначала. Дай себя потоптать. И сам топчи, не зевай. А когда уж деваться будет некуда, когда свалит тебя паралич и твое сердце поползет на четвереньках, тогда и поговорим. А сейчас без глупостей, ясно? Сейчас убирайся-ка отсюда, красавчик. На черта мне сдалась твоя жизненка. Оставь ее себе. Я без нее обойдусь, малыш. И попридержи язык, сын человеческий. Я тебе что-то скажу сейчас, тихонько совсем, на ушко, подойди-ка сюда: плевать мне на твое самоубийство! Сосунок. Смотри, что я с тобой сделаю. (Громко.) Эй, ребята! Выбросьте-ка этого мальца снова не берег у Бланкенезе! Он еще раз попытается жить, он обещал. Да тащите осторожно, он говорит, у него нога больная, паршивец эдакий, птенец несчастный!
СЦЕНА ПЕРВАЯ.
Вечер. Бланкенезе. Слышен ветер, слышна вода. Б е к м а н. Д р у г о й.
Б е к м а н. Кто там? Среди ночи. У самой воды. Эй! Кто это там?
Д р у г о й. Я.
Б е к м а н. Отлично. А кто такой я?
Д р у г о й. Я Другой.
Б е к м а н. Другой? Какой еще другой?
Д р у г о й. Я Другой, из вчера. Из прежде. Из вечности. Говорящий да. Только да.
Б е к м а н. Из прежде? Из вечности? Ты, значит, из нашей школы, с нашего катка? С нашей лестницы?
Д р у г о й. Я из пурги под Смоленском. Я из дота под Городком.
Б е к м а н. И ты из Сталинграда тоже, Другой, ты и оттуда?
Д р у г о й. И оттуда. А еще из сегодняшнего вечера. Из завтра тоже.
Б е к м а н. Завтра. Завтра не существует. Завтра обойдется без тебя. Убирайся. У тебя нет лица.
Д р у г о й. Ты от меня не избавишься. Я Другой, тот, который всегда с тобой. Утром. Под вечер. В постели. Ночью.
Б е к м а н. Убирайся. У меня нет постели. Я здесь валяюсь в грязи.
Д р у г о й. Я из грязи. Я везде и всюду. Ты от меня не избавишься.
Б е к м а н. У тебя нет лица. Уходи.
Д р у г о й. Ты от меня не избавишься. У меня тысяча лиц. Я голос, знакомый каждому. Я Другой, тот, кто есть всегда: другой человек. Говорящий д а. Который смеется, когда ты плачешь. Гонит вперед, когда ты устал, погонщик, соглядатай, не дающий поблажки, — вот кто я. Я оптимист, видящий добро во зле и фонари в непроглядном мраке. Я тот, кто верит, кто смеется, кто любит. Я тот, кто и на хромой ноге марширует дальше. Кто говорит д а, когда ты говоришь н е т, я — говорящий д а. Тот, кто…
Б е к м а н. Говори «д а» сколько тебе угодно. И уходи. Я не хочу тебя. Я говорю н е т. Н е т. Н е т. Уходи. Я говорю н е т. Слышишь?
Д р у г о й. Слышу. Потому и остаюсь. Кто же ты, говорящий н е т?
Б е к м а н. Меня зовут Бекман.