О, сжалься и свиданья свет даруй мне волею своей,—
Хафизу равных в мире нет: тебе он верен на века!
* * *
Слух души едва услышит только слово от желанной —
Сердце радостью задышит, и восторг в нем — первозданный.
И душа из бездны ада прямо в рай вознесться рада
В час, когда моя отрада мне пришлет привет нежданный.
Перед ней, в любви смятенный, я во прах паду, презренный,—
Нет иной во всей вселенной мне земли обетованной.
Ты — под стать земным владыкам, я — родня всем горемыкам,—
Я мерцаю жалким бликом, твоим солнцем осиянный,
Если горлицей прекрасной ты слетишь в мой дол злосчастный,
Я взлечу, как сокол ясный, над добычею приманной,
Не взошло б в зенит светило и вовек бы не светило,
Если б ты не подарила ему свет свой несказанный.
Дайте тюркам из Шираза этот стих взамен наказа,
Ладный стих моего сказа — как Хафиза слог чеканный.
* * *
Лети, ветер быстрый мой, неукротимый,
Заветное слово поведай любимой.
Скажи, что от горя согнулся я станом,
Что гибну я, жаром разлуки палимый,—
О светоче лика, кудрях ее темных
Мечтаю я днем и во тьме непрозримой.
Скажи ей, что я о блаженстве свиданий
Мечтаю, печалью разлуки томимый.
Скажи ей: «Возрадуй надеждой беднягу,—
Ты будешь за доброе дело хвалимой!
И что же случится с тобою, всевластной,
Когда тобой будет обласкан гонимый?
Взгляни же хоть раз на Хафиза с участьем,—
Умрет он от горести неисцелимой!»
* * *
Как ночь — твои кудри, а лик твой — луна,—
Не знали подобной красы времена!
И, словно бы Рум полонили войска,—
На лике чернь родинок смуглых видна.
И с розой тебя я вовек не сравню:
Не всякая роза красою красна.
Ей любо, безвинной, виновных казнить,—
Люблю я, и в этом моя вся вина!
И, если не любы ей стоны мои,
То пусть хоть немного не мучит она!
Соперника встречу, к любимой спеша,—
Увы, моя участь черна и темна.
Узнай, о не знающий доли моей:
Хафиз — раб того, кому власть суждена.
* * *
Над устами медвяными — черной родинки знак,—
Сердце мучится ранами, в нем пыл жизни иссяк.
Не поймет вопрошающий прелесть сахарных уст,—
Мне ж с мечтой, хоть и тающей, не расстаться никак.
Сладкой речью обманною птицу сердца манят
Твои губы, желанные для влюбленных бедняг.
Взоры, в зависти злобные, да не сглазят тебя,—
Красота бесподобная да не канет во мрак!
«Люб другой ты, наверное!»— зло ты мне говоришь,—
Ты лукава, неверная, я тебе — словно враг.
Моя доля убогая — пасть во прах пред тобой,
Жду тебя у порога я — там, где свора собак.
Ты щеками румяными мое сердце влечешь,
И слезами багряными я рыдаю, бедняк.
Кары злобного рока я уж не в силах сносить,—
Твои камни, жестокая, бьют меня что ни шаг.
Льешь ты слезы кровавые, о Хафиз, но терпи:
Ты со злой и лукавою свое сердце сопряг!
* * *
С тех пор, как родинку твою увидел я во тьме кудрей,
Я в сердце горечь мук таю, и боль моя все тяжелей.
Восторженно в кудрях твоих сносила плен моя душа,
Но, как Меджнун, я, нем и тих, стал пленником моих скорбей.
И я к мечте моей привык о твоем стане неземном,
И мое сердце каждый миг и каждый час покорно ей.
Вся сила сердца отнята волшебной силой твоих уст,
Но где, скажи, твои уста,— хоть слово молви, пожалей!
Красою твоего чела был простодушно я прельщен,
И сердце ты мое взяла лукавой хитростью своей.
О, нет, ни с солнцем, ни с луной тебя вовек я не сравню:
Светилам ведом мрак ночной, ты ж их сияния светлей.
Лишь потому сей тюркский стих Хафиз сложил, как сам Камаль,
Что в нем он совершенств твоих коснулся — красоты твоей.