1. Главная
  2. Книги
  3. Хорезми Хафиз
  4. Избранное
  5. Страница 34
Выбрать главу
С ее красою солнцу не сравниться: Зайдет — и нет его в стране небесной.
Уста ее хвалю, а как найти их? Но есть они — их речь не бессловесна!
И если милых уст совсем не видно, Зачем же мне печаль по ним известна!
Я нынче у дверей ее не плакал,— Болела голова, скажу я честно.
Безлестно она прочит мне разлуку, Но с нею быть в мечтах всегда мне лестно.
Ты пред такой красой лишишься речи И пропадешь, Хафиз, увы, безвестно.
В устах влюбленных, знавших боль и горе, Такая речь правдива и уместна:
«Любовь — и смысл и цель всей сути сущей,— Одной любовью жив любой живущий!»
Лучи твоей красы лишь заблестят — И солнце вмиг уходит на закат.
А родинка на розовом челе — То не Биляль вошел ли в райский сад?
Как ни зову тебя — ответа нет,— Что за причина, в чем я виноват?
Кровав от муки слез моих поток,— Тебе бедой он не был бы чреват!
Мечтая, стал и сам я — как мечта: Неуловим, на части я разъят.
Я в небыль превратился от любви,— Лишь ты в моей душе да боль утрат.
Я к твоему порогу припаду,— Лишь там я жив, лишь там я жизни рад.
Обманешь ты Хафиза, не мани: Ты манишь, а глаза твои хитрят.
Но всей душой я повторю стократ Заветный стих, что слаще всех услад:
«Любовь — и смысл и цель всей сути сущей, Одной любовью жив любой живущий!»
Твой облик, красотой столь совершенный,— Творение десницы вдохновенной.
Едва свой лик и очи ты откроешь — Уходит солнце на закат смятенно.
Чело твое и брови — словно в небе Два месяца с луной одновременно!
А родинок смутительные зёрна Смущают сердце смутой дерзновенной.
Ты — сам тюльпан с губами-лепестками, Молчащими о тайне сокровенной.
И, если ее стан вы не видали, На кипарис взгляните несравненный.
Уста ее и губы лишь представьте, Поймите слог речей проникновенный.
Хафиз — в оковах локонов любимой, Подавлен и смирён неволей пленной.
И если звучное вам любо слово, Услышьте этот мой напев смиренный:
«Любовь — и смысл и цель всей сути сущей,— Одной любовью жив любой живущий!»

МУХАММАС

Твои медвяные уста и сладки и всевластны, Ты молвишь слово — сколь чиста суть речи сладкогласной. Сколь совершенны красота и облик твой прекрасный! Мой кипарис, моя мечта, я сердцем — в муке страстной, Вся сила сердца отнята тобою — розой красной.
Всех кипарисов ты стройней, устами ты румяна, Нет лучше красоты твоей, и нет красивей стана. Есть для тебя в душе моей цветущая поляна, Я млею, словно соловей, а ты, как роза, рдяна,— О, не губи же, пожалей, души моей несчастной!
О, снизойди же хоть на миг к моей несчастной доле, Ты выше всех земных владык, а я томлюсь в неволе. Безумный, я совсем поник, и нет уж силы боле, Едва увижу я твой лик — и вмиг лишаюсь воли. Из глаз моих течет родник, а в теле — жар ужасный.
О, смилуйся, мой добрый друг, и сердце мне порадуй, Освободи из плена мук и стань моей отрадой. Не одолеть мне гнет разлук, как сердцем ни досадуй,— К кому ж еще, кто есть вокруг, пойду я за пощадой? Не растравляй же мой недуг ты мукой ежечасной.
Кто еще в мире наделен челом, таким же томным? Твоей красою посрамлен, лик солнца станет темным! Внемли, услышь мой горький стон,— я в горе неуёмном. О, смилуйся — сколь жалок он!— над бедняком бездомным,— Тебе — мой преданный поклон и воле твоей властной.
Налей же мне вина скорей — подай мне кубок пенный,— Дождусь я от гуляк-друзей себе хвалы отменной! Что тебе стоит — стань добрей, ведь я твой раб презренный, Хотя бы взором обогрей,— прошу с мольбой смиренной,— Ведь счастье — у твоих дверей: оно — твой раб безгласный.
Благоуханием тенет твоих кудрей прельщенный, Весенний ветер переймет их запах благовонный! Доколе быть в плену невзгод моей душе смущенной? Дождется ли твоих щедрот твой преданный влюбленный? Узнает радость и почет лишь раб, тебе подвластный.
~ 34 ~