Грешно... Но всуе "Слава Богу" говорю. И потому, что часто поминая Бога, Мне легче кажется тернистая дорога И словно учит жизнь по Бога словарю. Мне верится, Он знает и любовь мою, Воспламенённую душевными стихами, И словно расстоянье тает между нами. Грешно... Но всуе "Слава Богу" говорю.
Грустит опавшая персидская сирень В густых объятьях Вами избранного сквера. Скамья не слышит шорох Ваших платьев - вера, Единственное, что мне красит грустный день. Княжна, я Вас признал, пронзив столетий тень, По позабытой Вами книге, по виньетке. Вот почему так, словно приклонивши ветки, Грустит опавшая персидская сирень.
До дна испив желаний власть, И замерев, как вдруг слепая, В цветок любви тела сплетая, В экстазе аурой светясь, Как Нефертити неземная, О чём ты думаешь, родная, До дна испив желаний власть?
Дрожа под каждой каплей, вздрагивает лист; Пока листву в порыве не обнимет ветер, Который, между прочим, даже не заметит, Как лист зелёный под луною серебрист. Влюблённый вечер был и нежен, и душист. Не знал он, что измена хуже смерти. Как от сердечной боли, корчась на конверте, Дрожа под каждой каплей, вздрагивает лист.
Душа молчит - мы оба знаем почему. Как непонятно, вовсе будто без причины, В горах в ущелья сходят снежные лавины, Так и в любви всё неизвестно никому. Пора... В пути, и это видно по всему, И сердце задрожит, как ложка в чашке чая. Но уезжаю, на звонки не отвечая. Душа молчит - мы оба знаем почему.
Душа с душою рядом помолчат немного, Раздумьями прервав бесцельный разговор. Не начиная вновь уже ненужный спор, Останется ждать приговора у порога. Жизнь пронесётся, дрогнет памяти дорога Прошедших лет в надеждах выросших детей, И словно в память о мечтах счастливых дней, Душа с душою рядом помолчат немного.
Души соловушки поют любви привет, Когда мелодиею с языка слетают Неприхотливые плетенья баю-баю, Но в них живёт народной силы самоцвет. Да сгинет тьма, Да будет детям счастья свет, Пусть расцветают, как цветы в исконном крае. И над землёй пусть грохот грома умолкает! Души соловушки поют любви привет.
Душой, отдавшейся любви во власть порыву, Когда не властен милосердию судьбы, Я верую - любовь не предадите Вы, Скользя в неведомость по гластности обрыву. Когда, вцепившись верой в огненную гриву, Нагими скачем на презрения коне, Я Вас молю - не возражайте мне, Душой, отдавшейся любви во власть порыву.
Дыша беззвучно, словно пойманная рыбка, Ночь, крадучись, через окно заходит в дом. На ощупь двигаясь и думая о том, Как ненадёжно всё, как призрачно, как зыбко. И Вы ушли, за Вами тянется улыбка, Как сигаретный дым на слабом сквозняке, Когда любовь уже застыла в столбняке, Дыша беззвучно, словно пойманная рыбка.
Едва вдали рассвет припал губами к морю, А я один уже стою на берегу. А берег крут, и край, и чудится - бегу. Чудно душой бегу по морю, с ветром спорю. Под плеск волны пою, прибою песней вторю, И хорошо, и верю, знаю, быть заре, И ночь уходит, тая в утренней поре, Едва вдали рассвет припал губами к морю.
Едва любовь коснулась жаркими устами Моих губ юных нецелованность, и хмель Волной погнал по венам солнечный апрель Простор души, расцветив нежности цветами; И чувства пенились стихами и мечтами, И сердце било, словно гулкий барабан; И Вы явились мне, как утренний туман, Едва любовь коснулась жаркими устами.
Её любимые мечтами вечера Ласкали, нежили чувств искренних ранимость. Переживания и чувств неповторимость Поэт дарил на вдохновении пера; И полюбила, как любили во вчера, Когда на Вы ещё мечтала жизни юность; Но чувств высоких время так и не вернулось В её любимые мечтами вечера...
Ещё в виденьях сна, не открывая глаз, Но слыша убежавших сновидений топот, Я на себе твой взгляд ловлю, и нежный шопот Меня разбудит сладко и на этот раз. Такое счастье - искушенье и соблазн Вершины покорить, как лето - пик июля. Я ж внемлю:" Милый мой, о как тебя люблю я," Ещё в виденьях сна не открывая глаз.
Ещё звучат моей любви слова, Набатом чувств переполняя стих, Судьбы девятый вал и нас настиг, И мачтой рухнул в═пены кружева... Где чайкой стон стихии естества, Сорвавшись с═белых губ, за гребнем стих, Над океаном слов для нас двоих Ещё звучат моей любви слова.
За что я руки нежным женщинам целую? За красоту души, за свет и прелесть взгляда. Тебе, я думаю, и объяснять не надо За что на пьедестал возносим мы любую. Ты сам любовь изведал к женщине такую, Что призвала на Землю из объятий рая. Нам райский грех прости, душою понимая, За что я руки нежным женщинам целую.
Затерялось что-то где-то, затерялось. Занемело зимней веткой на калине, Затянуло неба лоскуточек синий. И не видит счастья в жизни даже старость. Отцвело, сжимая губ немых усталость. На душе пластом лежит мороза иней, Затерялось алой вишенкой на льдине. Затерялось что-то где-то, затерялось.
Звенит звонок, дверной звонок звенит... Не Вы ли? Летали вверх клочки разорванных надежд. Постель, шкаф, чемодан разбросанных одежд, Невидимой обиды волны горькой пыли. В душе взбешённой словно злые черти выли, Я отдыхал от слов, косясь на Ваш портрет. Сейчас его порвать, Вам отослать иль нет? Звенит звонок, дверной звонок звенит... Не Вы ли?
Здесь птицы ранние мечту поют на ветке, И просыпаясь, улыбаешься сквозь сон И ощущаешь, как ты в Родину влюблён, И счастье прыгает в груди, как белка в клетке. И память оставляет в сердце метки, И чувства разгоняют сновидений тень. И понимаешь - нынче славный будет день; Здесь птицы ранние мечту поют на ветке.
И вновь летит жизнь по-над пропастью у края, Летит стрелой по воле божьей тетивы. Что ждёт, безумную её, в конце главы - Сама не думает, последствия не зная. Услышь меня, услышь, наездница шальная! Лишь я один все катастрофы пережил. Но нет, не внемлет слову, в напряженьи жил. И вновь летит жизнь по-над пропастью у края...
И Вы ушли... А счастье было так возможно. Одна ушли в зарёй разбуженный туман, Оставив запаха чарующий дурман, Во след за Вами уходящий осторожно. Наверное, Вам выбор сделать было сложно: Хрусталь, меха, манящий модный ресторан, Цветной туман - души оптический обман... И Вы ушли... А счастье было так возможно.
И кровь моя имеет тот же самый вкус, И алый цвет моя любовь имеет тот же, Что и уроненные капельки на ложе, Где Ваша страсть, сплетясь с моей, вошла во вкус. Меня пронзила Ваша смелость, как укус, Взметнув огонь в крови алее алой розы, Моя любовь чиста, как ангельские слёзы, И кровь моя имеет тот же самый вкус.
И можно сердцем слушать каждую струну. Луна, подобна там гитаре семиструнной, И звуки нотками плывут дорожкой лунной. Я Вас зову в мою волшебную страну; Нам нужно будет лишь найти любви волну - И солнца семь цветов натянутся, как струны, И запоёт душа гитары семиструнной... И можно сердцем слушать каждую струну.