— О, недобрая весть! Что теперь будет, люди?! — заголосил Одноглазый.
— Дай, я прочту! — Кара-Хартум хотел выхватить газету, но кладовщик не дал.
— Вот тут, — он хлопнул рукой но газете, — написано, что напали на след каптара…
— Кого, кого? — раздались тревожные голоса.
— Каптара.
— А что это такое?
— Да вы что, люди? Кто не знает каптара?! Это же снежный человек! В газете написано, что его видели в горах Памира и в наших горах.
— Ну-ка, ну-ка, дай сюда! — Кара-Хартум вырвал наконец газету из рук Одноглазого Раджаба и присел поближе к окну.
— А что ж, все может быть… — вставил Али-Хужа, слюнявя край цигарки. — Я сам своими глазами видел, как без наседки выводят цыплят. Ничего удивительного!
— Каптар? Уж не он ли кричал вчера ночью? — сказал и Хажи-Бекир.
— Да, да, я тоже слышал крик, — подхватил Кара-Хартум. — Такой крик, что даже подумал — будет обвал!
Люди на гудекане зашевелились, сгрудились. В этих местах, где часто бывают лавины и камнепады, где от молний погибают люди, где в самый жаркий месяц бывает неслыханный град, от которого чабанов не спасают даже бурки, — в этих местах легко верят слухам. А уж если написано в газете…
— И я слышал!
— И я!
— Неужели это кричал каптар?! — усомнился Искендер и почесал под папахой.
— Только каптара нам и не хватает… — тяжело вздохнул Хажи-Бекир.
— Снежный черт! Чудеса! — воскликнул, будто очнувшись, Одноглазый Раджаб.
— Я твоего отца знавал. Я твоего деда знавал. Прадеду твоему брил голову — такие же были черти, как и ты! — усмехнулся Али-Хужа, и глубоко затянулся, и выпустил дым из ноздрей, и оглядел встревоженных людей на гудекане, удивляясь, что никто не отозвался смехом на шутку.
Но шубурумцам было не до смеха. С детства им сказывали страшные сказки о каптарах, пугали этими безобразными, страшными дьяволами вечных снегов, которые, случалось, съедали одиноких путников живьем. И хотя никто никогда не видел каптара, но шубурумцы могли бы по давним сказкам описать его внешность. Не сходились они только в одном: человек это или животное?
— Говорили о крике? — спохватился Раджаб, большой любитель, как выражаются горцы, сыпать соль на свежую рану. — Да ведь и я слышал! Ужасный крик! На мне будто ежи затеяли пляску. До утра не сомкнул глаз.
— Чепуха! — прервал Али-Хужа. — Я ничего не слышал.
— Да тебя и пушкой не разбудишь, — возразил Кара-Хартум, — сам же рассказывал, как в гражданскую войну у тебя под носом украли паровоз на станции Манас.
Но и эта шутка не рассмешила людей.
К гудекану подошел чем-то взволнованный Хамзат, племянник Али-Хужа. В прошлом году окончил Хамзат ветеринарный институт, его направили в Шубурум, и он повиновался, хоть и с неохотой.
— На тебе лица нет, что с тобой, а? — спросил его секретарь сельсовета Искендер.
— Беда! — глухо ответил Хамзат, и все головы разом повернулись к нему.
— Какая беда?!
— Волки зарезали племенного быка. Вчера ночью… Вообще, здесь у меня не жизнь, а сплошные неудачи… Кто даст закурить, друзья?
В ауле уважали ветеринара, и со всех сторон протянулись руки с раскрытыми пачками папирос. Тут Искендер не удержался, достал и себе папиросу из случившейся близко коробки, хоть у самого в кармане лежала полная пачка. Такой уж характер у человека!
— Нашел о чем печалиться?! — возразил Раджаб. — Все равно бык слишком велик, а наши коровы чуть побольше осла, вот и не могли разродиться: дохли… Тут, брат, беда похуже…
— Что еще стряслось! Что-то вы все здесь вроде бы напуганные…
— Понимаешь: появился снежпый человек. Каптар! Я сам слышал его крик и до сих пор…
— Не можешь опомниться?
— Не смейся, Хамзат, тут дело серьезное. А вдруг он придет в аул?!
— Подумаешь, велика беда, если каптар пощекочет тебе пятки.
— А если он залезет на мой склад? А там… у меня документы, счета, всякий хапур-чапур… А? Небось об этом вы не подумали?
— Очень нужны ему твои бумаги!
— Эхе, зло шутишь, Хамзат! А вдруг он подожжет бумажки? Чтоб погреться. Ему пустая забава, а мне, кладовщику, под суд.
Хамзат усмехнулся.
— Каптар — это животное. Зверь. А звери боятся огня и не умеют зажигать спички. Ты лучше скажи, как это ты прошлый год ухитрился списать на крыс два центнера брынзы? Знаешь, как говорится: пусть котел открыт, но и у кошки должна быть совесть!
— Вах, я сам поражаюсь, какая это прожорливая тварь — крысы. Каюсь, не усмотрел. Признаю: виноват…