Игнат. Не скажи: судьба – кобыла своенравная. Не знаешь, на каком повороте фортель выкинет.
Григорий. Мы её объездим, мерзавку! Мы её так зауздаем, что по линеечке ходить будет.
Клавдия. Мы ждали, ждали тебя. Григорий. Кто-кто, а уж ты ждать умеешь! В конторе.
Лужков(разведя руками). Ну что ж, товарищи, повестка исчерпана.
Все выходят.
Григорий. Тятя. Я Кланю нашу рисовать буду. Потом в камне её выведу. Ты как?
Игнат. Кланя стоит этого.
Клавдия. Ты не меня рисуй, Гриня! Ты его рисуй, земли хозяина.
В весеннем небе задумчиво курлыкнули журавли.
Григорий. Журавли тянут. Не рано ли? Игнат. Нет, не рано. Пора самая журавлиная.
Под мерный переклик вещих птиц высвечивается величавая фигура Сеятеля.
Занавес
БАНЯ ПО-ЧЁРНОМУ
(Сказание об Анне)
ТРАГЕДИЯ в двух частях
Действующие лица
Демид Калинкин.
Анна, его жена.
Фёдор.
Кирилл.
Ждан – сыновья.
Семён Саввич.
Тоня, внучка его.
Федот Бурмин, председатель сельсовета.
Катерина, жена его.
Стеша, сестра Катерины.
Евсей Рязанов.
Тимофей, его сын.
Гурьевна, жена Евсея.
Пронька, парнишка лет десяти-двенадцати.
Латышев, раненый лейтенант.
Учительница.
Парень.
Девушка.
Персонажи сна Ждана.
Колхозницы.
Часть первая
Крестьянский двор, обнесённый заплотом. Во дворе плотничает Демид с сыновьями Кириллом и Жданом. Фёдор возится под навесом. На козлах восседает Семён Саввич.
Кирилл (у него синяк под глазом). Так, говоришь самого царя видал?
Семён Саввич. Удостоился. Стояли нос к носу.
Кирилл. Ну и каков он из себя колером-то?
Семён Саввич. Чуток срыжа, осанистый. Глаз вроде твоего, небыстрый.
Ждан. У Кирюхи небыстрый? У него глаз – ртуть. Потому и в радугах.
Кирилл. Помалкивай! Старшие беседуют.
Ждан. Не задавайся! Всего-то два года разницы.
Кирилл. Два года, брат ты мой, – это же семьсот тридцать дней. Топором по разу в день тюкать, и то семьсот тридцать зарубок. А сколь каши съешь, сколь рубах изорвёшь?
Ждан. Насчёт каши и рубах справедливо. А топор – не по руке. Чаще-то кулаком тюкаешь.
Кирилл. Кулак у меня шустрый. Безотказно включается.
Ждан. Шустри пореже. Бурмин давно зуб точит.
Кирилл. Брат разве не выручит? Он как-никак секретарь в совете.
Ждан. Набедокуришь – первый суда потребую.
Кирилл. А я с Тимкой схватился из-за такого головастика. Вижу, Тоньку твою зафлажил. Я и врезал...
Семён Саввич. Молодчага!
Ждан. Не моя она вовсе. Мы – так. Гуляем.
Семён Саввич. Хоть и не так – возражений не будет. Верно, Демид?
Демид. Им жить – им и решать. Лишь бы решали по совести.
Кирилл. Про царя-то доводи уж до точки.
Семён Саввич. Ему без меня точку поставили... В Катеринбурге.
Кирилл. Читал, знаю. Ты мне про то поведай, чего не вычитаешь.
Сел, принялся цигарку крутить, но, покосившись на отца, спрятал кисет в карман.
Демид. Кури, кури! Себе вредишь.
Кирилл. Вредно, когда не взатяжку. Взатяжку, наоборот, дым всё нутро прочищает. (Закуривает.) Сыпь, дед! Люблю тебя слушать.
Семён Саввич. Язык – конь выносливый. Хоть на край света увезёт.
Кирилл. А ты правь, правь вожжой-то, чтоб незаблудиться.
Семён Саввич. Мне бы на ноздрю положить. Табакерку дома оставил. (Взяв щепоть табаку, зарядил ею ноздрю.) А-ах! Весёлый человек зелье-то придумал! Пчхи! Пчхи! Тьфу ты ёкмарьёк! (Лукаво.) Ты кого-то спрашивал у меня, Кирыиа?