Маша заводит патефон, слышится: «Жил-был король когда-то. При нём блоха жила. Милей родного брата она ему была. Блоха? Ха-ха-ха...» Ненцы в ужасе бросаются врассыпную.
Шаман. Она привезла с собою злых духов. Бегите и не показывайтесь, пока духи кричат и злятся.
Все разбежались. Григорий спрятался за ближнее дерево. Однако любопытство берёт верх над страхом.
Шаман бьёт в бубен, что-то выкрикивает, кружась, всходит на школьное крыльцо. Затем, ухмыльнувшись, протискивается в дверь. А бас шаляпинский наводит ужас на аборигенов: «Блохе – кафтан? Блохе? Хе-хе-хе...».
(Видимо, слыхал музыку раньше. Да и страх ему неведом). Сава, Маша, нгани торова!
Маша (остановив патефон). Торова, Ефим. Я рада, что пришёл. Постой. Мань маймбидм. Правильно?
Шаман. Ненася. (Кивает.) Правильно.
Маша. Мне рассказывали о шаманах разные гадости. А ты славный, Ефим. Пыдар сава. Правильно?
Шаман. Мы с тобой два шамана. Мы будем править. Нам нельзя ссориться.
Маша. Мы будем учить. И учиться. Начнём? Видишь? Я выписала некоторые слова. (Читает.) Лось – тямдэ, люди – сада, добрый – хибяри нгаворота.
Шаман(ухмыльнулся). Ненася. Правильно.
Маша(приглядываясь к нему). У тебя на шапке появился ещё один бубенчик. Что это значит?
Шаман. Я одержал ещё одну победу над злыми духами.
Маша (улыбнувшись). А, понимаю. Значит, награда. Ну, орден, что ли.
Шаман. Ага, сам себя наградил.
Маша. А мыло ты больше не глотаешь?
Шаман. Мылом я мою руки.
Маша. А кто говорил, что мыться нельзя? Тело мёрзнет.
Шаман. Мне всё можно. Я шаман.
Маша. Мыться не только тебе можно. Это очень приятно.
Шаман. Да, приятно. Но всем нельзя. Иначе в мире не будет порядка. Все станут одинаковы.
Маша. Ты против равенства?
Шаман. Равенство – глупая выдумка. Когда все равны – исчезает страх, почитание. Исчезает порядок. Пурга над землёй подымется, и люди в ней заблудятся и замёрзнут. Вот так.
Маша. Тебе их жаль?
Шаман. Если они вымерзнут – перед кем я буду шаманить?
Маша. Ты веришь в духов? В бога веришь?
Шаман. Я верю в человеческую глупость. Пока она есть – а она бессмертна, – будет бог.
Маша. Не верю я в твоего бога, у нас церковь отделена от государства. Большинство людей, как и я, не верят.
Шаман. Неверие – тоже глупость. Человек должен во что-то верить. Или – делать вид, что верит.
Маша. Ты делаешь вид или веришь?
Шаман. Я шаман. Мне всё можно. Ведь ты не веришь в свой социализм, в комсомол не веришь, а делаешь вид, что веришь.
Маша. Я верю. И в социализм, и в комсомол.
Шаман. Как можно верить в слова? Слова можно говорить, а верить вовсе не обязательно.
Маша(убеждённо). Если бы я не верила, я бы не поехала сюда.
Шаман(задумчиво). Ты, однако, мешать мне станешь? А?
Маша. Я не буду тебе мешать, если ты будешь добр и справедлив с людьми. Скажи, Ефим... Вот ты спрашивал у духов, куда ушла рыба... А я видела недалеко озеро... Там очень много рыбы. Почему её не ловят?
Шаман. Это священное озеро.
Маша. Священное. Но рыба-то обыкновенная. Люди могли бы её ловить.
Шаман. И рыба в нём священная.
Маша(смеётся). А кто говорил только что, что не верит в святых, в духов? Если рыба священная, почему ты её ловишь? Даже мне приносил вчера.
Шаман(ворчит с угрозой). За головню голой рукой хватаешься! (Уходит.)
Маша. Я, кажется, рассердила его. Его пока ещё рано сердить. И опасно. (Снова заучивает ненецкие слова.)
Шаман, выйдя на улицу, оглядывает убогое селение, которое видел много раз. Всё, что есть, что будет, он знает.
Вот беременная женщина. Муж ведёт её в нечистый чум. Там она будет маяться одна, и никто к ней не подойдёт, пока роженица не «очистится».
Шаман. Что, Катерина, рожать пошла?