Маша. Казне, то есть государству. Государство произведёт с вами справедливый социалистический обмен. Понятно? Другое государство вас обмануло бы... А наше печётся о своих людях.
Шаман (иронически). Да-да. Оно печётся.
Маша. Оно даст вам за шкурки ружья, патроны, муку, мясо, чай... Оно будет учить бесплатно ваших детей, лечить больных. Дома вам построят.
Шаман. К чему нам дома? Мы в чумах привыкли. И школы твои не нужны. Но довольно. Я не привык спорить с людьми. Особенно с женщинами. Я шаман. И люди понимают меня с первого слова. Люди слушают меня. Потому что слова мои необходимы им. (Матвею.) Я ухожу. Ты со мной. (Поднимается, Матвей тоже.)
Маша. Матвей, ты вернёшься? Пожалуйста, вернись.
Матвей. Я вернусь. (Уходит).
На улице Шаман, Матвей.
Шаман. Не связывайся с ней.
Матвей(насмешливо). Мне не велят твои духи?
Шаман. Тебе не велю я.
Матей. Зачем ты врал учительнице? И людям врал?
Шаман. Моя ложь была вынужденной. Я врал во имя спокойствия людей.
Матвей. Тебе велели твои духи?
Шаман(сурово). Духи сказали мне – сюда скоро приедет Петька Зырян. Помнишь того нищего рыбака? Отец ещё выиграл его в карты.
Матвей. Приедет... зачем?
Шаман. Чтобы отобрать в колхоз наших оленей. Чтобы стать нашим бригадиром. Он отберёт и твоих оленей, Матвей. Угони их подальше к морю.
Матвей. Я не погоню твоих оленей.
Шаман. Олени наши общие, Матвей. Ты получишь свою долю, когда здесь всё успокоится. А пока нам лучше держать оленей вместе.
Матвей. Я не погоню твоих оленей.
Шаман. Тогда ты не получишь свою долю.
Матвей. Я охотник.
Шаман. Охотнику разве не нужна упряжка?
Матвей. У меня есть.
Шаман. Нет. Пока ты болел, я принёс твоих оленей в жертву. Я хотел, чтоб ты поскорей выздоровел.
Матвей. Я не просил тебя об этом.
Шаман. Меня не надо просить. Я брат твой старший, заботливый брат. И я принёс их в жертву.
Матвей. Ты просто жулик. Хитрый и ловкий жулик.
Шаман. Ружьё у тебя тоже моё. Оставишь его в моём чуме. Или погонишь оленей. Тогда я дам тебе две упряжки и второе ружьё. Дам собак, дам зарядов. Спирту дам, сколько хочешь. Но к этой агитатке ты больше не пойдёшь.
Матвей. Я мужчина. И я сам знаю, куда и к кому мне ходить (Оттолкнув шамана, идёт в школу.)
Шаман. Ты пожалеешь об этом, Матвейка. Со мной нельзя ссориться. Ты пожалеешь.
Матвей захлопнул за собой дверь.
Время смут, время раздоров. (С болью.) Я хочу мира на земле! Я хочу мира... Но как поселить покой в души людей? (Вскидывает руки, падает на колени.)
Старики у костра.
Ефим. Всё началось с этой девчонки. Пришла она – ушёл покой. Навсегда ушёл из нашего стойбища.
Матвей(нежно). А ведь она маленькая была. Юркая, как белочка.
Ефим. Агитатка.
Матвей. Я называл её белочкой.
Ефим. Ты при ней становился похож на тайменя, изливающего свои молоки.
Матвей. Рядом с ней всё время было то холодно, то жарко. А в лесу я видел её перед своими глазами. Иду, бывало, с охоты, всё возле школы пройти норовлю. Выскочит Маша на крылечко, руку протянет. У-узенькая такая ладошка, с ножны охотничьего ножа. В руки взять её боязно, не то что пожать. Осмеливаюсь, беру. А сам глаза отвожу в сторону.
Ефим. Таймень в пору икромёта.
У школы Маша, Матвей возвращаются из лесу с мешком орехов.
Маша. Ань торово, Матвей! Нынче много орехов, правда?
Матвей. Да, много. Орехов много.
Маша. Ты насобирал уже пять мешков.
Матвей. Это тебе. (Ставит свой мешок.) Все белки любят орехи.
Маша(С притворной строгостью.) Почему ты зовёшь меня белкой?
Матвей. Потому что зову. (Помедлив.) Потому что ты маленькая и пушистая. Все белки любят орехи.