Анфиса. Спроси их: кому Матвейка достанется?
Шаман. И это спрашивал: агитатке, если не выгнать её отсюда.
Анфиса. А как выгнать? Добром она не уедет. Сказывай, Ефим, как выжить её из стойбища?
Шаман. Тут ничего советовать не стану. Сама думай. Не додумаешься – могу с духами свести. Не боишься?
Анфиса. Хоть с кем своди. Лишь бы Матвейка мне достался.
Шаман. Судьбы людей в руках бога. Я лишь истолковываю его волю.
Анфиса. Тогда сведи меня с богом! Может, про Матвейку что скажет.
Шаман. Ишь чего захотела – с богом! С нечистыми духами – могу. Они тоже всё знают. Всё вперёд видят. У них глаз зоркий. Давай выпей это снадобье.
Анфиса. А я не умру? Матвейка тут без меня не останется?
Шаман. Я перед камланием каждый раз пью – жив. Пожалуй, и ты не умрёшь. А если умрёшь – на том свете встретишься со своим Матвейкой.
Анфиса. Я на этом хочу. Тот свет велик и тёмен: может, пути разойдутся. Давай твоё снадобье, хитрый шаман!
Шаман. Смотри, Анфиса, не пожалей! Непосвящённым нельзя его принимать. Духи с меня спросить могут. Чтобы оправдаться перед ними, ты должна что-то совершить.
Анфиса. Что скажешь, то и совершу. Не испытывай меня – душа пенится.
Шаман (налил из фляжки, висящей на поясе, раствор мухомора на спирту). Пей и гляди вокруг во все глаза. Да уши раскрой пошире, когда души начнут советовать.
Анфиса(выпила). Ничего не вижу. И голосов не слышу.
Шаман. Увидишь. Услышишь. Они пока присматриваются к тебе.
Анфиса. Может, ещё выпить? Давай, Ефим! Твоё снадобье на спирт похоже.
Шаман. Ты тоже на агитатку похожа, две ноги, две руки, голова с длинными волосами, а не агитатка. А то бы Матвей вокруг тебя следы плёл. И Гришка в тайгу умыкнул тебя бы.
Анфиса. Ох, не меня, не меня!
Шаман. Ну, теперь что-нибудь видишь?
Анфиса. Круги, кольца... красные, синие, жёлтые... будто снега играют... при ярком солнце... Ох, глазам больно!
Шаман. А пятнышко тёмное на белом снегу видишь? Это олени по тундре мчатся. Это Гришка увозит с собой учителку.
Анфиса. Он увозит, увозит! (Захлопала в ладоши.) Может, он насовсем её увозит?
Шаман. Об этом сама спросишь духов. А вон Матвейка идёт по лесу. Голова опущена. Слёзы льются. Матвейка плачет по агитатке.
Анфиса. Я вижу его. (Нежно.) Матвей-а! Сладкий Матвей-а! Молодой Матвей-а! (Тянет к видению руки. Руки её натыкаются на шкуры чума.)
Шаман. Тебе не достать его... нюки мешают. И стены мешают. Вон те деревянные стены. (Указывает на школу.) Выпей-ка ещё моего снадобья.
Анфиса(выпив и совершенно одурев). Убрать нюки... стены убрать! Возьму уберу... вот так, вот так... своими руками.
Шаман(нагнетая страх). Ты видишь? Дух чёрный, огромный, грозный? Хмурится он. Видишь духа?
Анфиса(лунатически повторяя). Дух грозный... Хмурится... Вижу.
Шаман. Слушай его. Слушай внимательно. Он тобой недоволен. (Изменив голос.) Огонь... огонь бессмертный всё может. Шаман, зачем ты привёл ко мне эту распатланную бабу? Ты совершил великий грех! Пусть она искупит твой грех, осветив огнём мрак ночи, или вы погибнете оба. Пусть сама огнём очистится. (Своим голосом.) Прости меня, дух ночи! Прости, я хотел ей добра.
Анфиса. Я слышу тебя, дух ночи. Я искуплю его вину. Я очищусь... я совершу...
Шаман (изменил голос). Ты верно решила, женщина! (Своим голосом.) Что поведал тебе дух ночи?
Анфиса (в полубреду). Он поведал... он велел... Где спички? Хочу огня.
Шаман подсовывает ей спички и выталкивает на улицу. Затем, проследив за ней, сам напивается зелья и долго смотрит на маленькое золотое пятнышко, возникшее подле школы, и начинает камлать. Тело его извивается всё быстрей, быстрей. Руки пока ещё спокойны. Но вот руки взвились, как чайки. Колотушкой встревожил бубен, топнул ногою, снова воздел руки, закружился, забил в бубен, невнятно запел.
А там, на фоне огня, возникла чёрная женщина с золотыми косами. Безумная от вина. Она закричала: «Э-э, Матвей-а! Мой Матвей-а! Теперь ты мой!».
Шаман.