были склонны наивно восхищаться мудростью людей, сумевших столь удачно
отобрать самых боеспособных из тысяч желающих. Много позднее стало ясно, что никакой особенной мудрости тут не требовалось. Более того, сейчас я думаю, что в отборе добровольцев, как и во многом другом в те времена, немалую роль
6играли соображения так называемого «анкетного» порядка.
О подборе людей по анкетам у нас писалось и говорилось (в том числе с
трибун самых высоких), без преувеличения, бессчетное число раз. Но преодолеть
это зло, особенно в годы, о которых идет речь, оказалось не так-то просто.
Многие наши современники могут рассказать о том, как анкета вмешивалась в их
жизнь. Характерный в этом отношении случай приводит авиаконструктор А. С.
Яковлев в книге своих записок «Цель жизни»: известный в то время летчик-испытатель П. Стефановский неудачно выступил на одном из правительственных
совещаний с необоснованно резкой и мало аргументированной критикой по
адресу авиационной промышленности, чем произвел на Сталина впечатление
«злобного критикана». Незамедлительно было дано задание: «проверить
Стефановского» — и выручить его из беды удалось лишь ценой немалых трудов, причем существенным обстоятельством, дополнительно осложнившим эту и без
того нелегкую задачу, оказалось, что у Стефановского, «как на грех, в анкете
было что-то не в порядке».
Но при подборе добровольцев в Испанию, я уверен, никакой — пусть самый
«анкетный» — подход не мог повредить делу: лотерея была практически
беспроигрышная. Едва ли не каждый наш летчик, танкист, артиллерист — с
«безупречной» ли анкетой, с красными ли галочками против каких-то ее пунктов
— был если не всегда профессионально, то, во всяком случае, морально готов к
бою с фашизмом. Подтверждение тому мы получили через несколько лет, когда
началась Великая Отечественная война. Подтверждение, доставшееся нам
бесконечно дорогой ценой, но от этого еще более убедительное.
Гораздо незаметнее, даже в авиационных кругах, прошло участие наших
летчиков в защите китайского народа от нападения империалистической Японии.
Правда, и по масштабу своему это участие было значительно скромнее, чем в
испанских событиях. Но для летчиков-испытателей бои в небе Китая
представлялись особо примечательными тем, что в них приняли
непосредственное участие наши коллеги — опытные, профессиональные
испытатели, во главе с замечательным летчиком и очень симпатичным человеком
Степаном Павловичем. Супруном. Впоследствии он оказался первым
7советским воином — Героем Советского Союза, награжденным во время
Великой Отечественной войны второй медалью «Золотая Звезда», к несчастью, уже посмертно.
Мне запомнилось, как вернувшийся из Китая летчик-испытатель Константин
Константинович Коккинаки — ныне Герой Советского Союза и заслуженный
летчик-испытатель СССР — рассказывал о ночном бое, который он провел
против японских бомбардировщиков. Запомнилось прежде всего из-за
неожиданно спокойного, очень делового тона рассказчика. Невольно пришлось
задуматься над тем, что война в воздухе требует от летчика не только уверенного
владения самолетом и того комплекса психологических навыков, который
принято называть смелостью. Это, как говорят математики, условия
необходимые, но недостаточные. Чтобы успешно воевать, надо владеть тактикой, надо непрерывно изобретать все новые и новые неожиданные для противника и
выгодные для себя ухищрения. Ум, сообразительность, интеллект на войне
нужны, оказывается, не меньше, а больше, чем едва ли не во всех других видах
деятельности человека. Больше хотя бы потому, что наказание за леность мысли
в бою более жестокое, да и в исполнение приводится чаще всего
незамедлительно, без малейшей отсрочки.
Попав вскоре после начала Великой Отечественной войны на фронт, я в
первое время чувствовал какое-то подспудное, но непроходящее беспокойство по
поводу того, что так и не успел, за всякими текущими испытательскими делами, должным образом изучить тактику военно-воздушных сил (оказывается, делая
выводы из рассказов наших уже повоевавших коллег, додумал все-таки не до