И в этот момент я понимаю, что то, что говорю, звучит правдой даже в моей душе. Не хочу останавливаться на достигнутом. И не собираюсь быть наивной, как раньше. Но я также не хочу ненавидеть Ашера или даже избегать его. Я люблю его, теперь я знаю это, хотя и не могу сказать ему об этом... Но еще мне не хочется бороться с ним. Я видела, как любовь освободила мою маму, как счастливы они с Беннеттом. Нам обоим предстояло учиться в колледже, и с тем небольшим количеством времени, которое у нас было, я не хотела тратить его на копание в прошлом.
Ашер вздохнул с облегчением.
– Это все, чего я хочу. Спасибо.
– Так ты уже начал заниматься греблей в летний сезон? – меняю я тему разговора.
Он опирается на локти, его пресс напрягается под футболкой. Его темные очки сидят низко на переносице, так что я могу разглядеть эти зеленые глаза.
– Да. Но я терпеть не могу грести летом, слишком жарко. Все остальные, кажется, любят солнце и хорошую погоду, но я предпочитаю холод. Это дает мне некое преимущество.
– О, такой жесткий, – я закатываю глаза.
– Тебе понравилась поездка в колледж, который ты выбрала в Штатах? – когда я поднимаю бровь, он объясняет: – Брось, Нора, ты должна понимать, что я все еще следил за всем, что ты делала. О тебе все время пишут в газетах, а я скучал по тебе.
Не могу сдержать улыбку, которая расползается по моим щекам.
– Вообще-то мне там очень понравилось... Приятно было снова оказаться в Пенсильвании. Хотя Филадельфия – совсем другой зверь, чем то место, где я выросла. Ты уже определился с колледжем? Все еще Оксфорд?
Он кивает, но я вижу его нерешительность.
– Оксфорд по-прежнему остается моим планом, хотя я больше не иду по пути Фредерика. Но думаю, что должен попробовать... В конце концов, это одно из лучших учебных заведений в стране.
– И каков же план теперь, когда ты не придерживаешься замысла своей семьи?
Он пожимает плечами.
– Честно говоря, не уверен. Гребля, учеба. Быть свободным впервые в жизни. Я купил себе квартиру, если ты не знаешь.
Это удивляет меня.
– Ты купил квартиру? Где?
– Маленькая квартира с одной спальней в Челси. Могу пригласить тебя как-нибудь, если хочешь, – он выглядит так, словно старается не питать особых надежд.
– Я бы с удовольствием, – улыбаюсь я, внезапно меня охватывает застенчивость.
Остаток дня мы проводим, наверстывая упущенное за последние четыре месяца и наслаждаясь прекрасным летним днем. Какая-то часть меня начинает скрепляться заново; та часть, которая так нуждалась в Ашере, но не могла исцелиться без него.
Глава 35
Лето в Лондоне не похоже ни на какое другое. Мы люди, поглощенные дождем и туманом, но в течение двух коротких месяцев погода стоит великолепная, и город ликует.
– Это рай, предназначенный для того, чтобы школьники гуляли до темноты, а подростки бродили по теплому воздуху после полуночи.
– Но мы не обычные подростки, – шепчу я, когда мои пальцы переплетаются с рукой Норы.
– Перестань вести себя как ребенок, разве ты не выходишь все время после полуночи? – ее рыжие волосы развеваются в лунном свете, и я не могу не смотреть, как это ангельское создание ведет меня по пляжу.
По моему предложению мы отправились на выходные на Брайтон-Бич поездом. Мы сняли номер в маленькой гостинице по типу «постель и завтрак» и провели последние два дня, бродя по пляжному городку, проводя время на скалистых пляжах и играя в карнавальные игры на набережной. Это был идеальный отдых, время для нас с ней, чтобы насладиться последними днями лета.
Мы провели большую часть полутора месяцев, погруженные друг в друга. Когда она не со своей семьей или Элоизой, а я не гребу и не приглашаю Эда и Дрейка в квартиру, мы вместе. Мы не говорим о том, что она собирается уехать в конце теплых дней, мы не говорим о том, кто мы друг для друга и будем ли мы продолжать в том же духе. Есть свобода, которая приходит, когда не определяешь это, но есть также давление в моей груди каждый раз, когда я думаю о том, что она летит через полмира и никогда не оглянется назад.
– Почему мы должны прийти сюда именно сейчас? Мы уже видели пляж при дневном свете, – спорю я с ней, напуганный тем, что мы здесь одни.
Честно говоря, я веду себя как гигантский придурок. Обычно, если я и выхожу так поздно, то катаюсь в лимузине или в ночном клубе. Здесь, снаружи, где нет ничего, кроме волн, тишины и этой прекрасной девушки, я немного потрясен.
– Потому что это романтично и потому что я этого хочу. И ты должен делать все, что я скажу. – Она была права... Мы достигаем середины пляжа, и она плюхается вниз, волны становятся идеальным фоном для ночи. – Давай же, садись. – Я сажусь рядом с ней и обнимаю, потирая ее обнаженное плечо кончиками пальцев. Не могу дождаться, когда увезу ее обратно в гостиницу, чтобы раздеть, как делал это уже много ночей. Хочу поклоняться ей именно так, как она того заслуживает. – Разве это не прекрасно? Когда я вырасту, то перееду туда, где смогу каждый божий день смотреть на океан. Это всегда завораживало меня, – ее голос прерывается.
Я целую ее в щеку.
– Тогда, может, тебе стоит изучать океаны?
Она поворачивает голову и наклоняет ее, на ее лице появляется любопытство.
– Может, и стоит.
Нора прижимается ко мне всем телом и кладет голову мне на плечо.
– Иногда мне просто хочется сидеть здесь, на берегу океана, и думать о том, какие мы маленькие и незначительные. Как и вся эта королевская драма, драма знаменитостей вообще не имеет значения. Ни деньги, ни привилегии не имеют значения.
Ее слова всколыхнули что-то внутри меня, и я смотрю в воду, пытаясь понять, что она имеет в виду.
– Может, и так. Может быть, все это не имеет значения. Но мне нравится думать, что есть причина, по которой мы попали в один и тот же мир. Тот, что с трофеями и дополнениями. Я был слеп до того, как встретил тебя, Нора. Спотыкаясь в избытке и нелепости. Ты показала мне, после того как я боролся с тобой зубами и ногтями, что есть вещи поважнее денег и власти. Связи, люди, любовь... Это мелочи, которые так много значат. Они превратились для меня в большие вещи.
Мерцающие карие глаза смотрят на меня в лунном свете.
– Как говорили Битлз, любовь – это все, что тебе нужно.
Мое сердце покалывает, это чувство распространяется по каждой частички моего тела.
– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя?
Мой пульс не учащается, желудок не сжимается. Я так уверен в своих словах, так нормально чувствую себя, когда они вылетают у меня изо рта. Вот что я чувствую к ней и, прежде чем она уйдет, она должна это знать.
– Ну, теперь я знаю, – ее губы сжимаются, и она наклоняет подбородок, захватывая мой рот.