Из других пьес, о которых мы с Вами в последнее время не говорили, назову:
«Счастье Греты» — с шведского[209]. В 3‑х небольших актах. С чудесной ролью, сильно драматической, созданной для Роксановой. Эту пьесу мы единогласно одобрили в Комитете[210] и говорили тогда, что в Малом некому играть.
Вся постановка очень легкая.
Здесь уже я прочитал «Между делом»[211], в 2‑х д., с итальянского. С превосходной главной ролью для Вас. Постановка очень интересная и новая. Одна декорация. Не трудно.
Ее высылаю Вам заказной бандеролью.
Непременно надо — умру, если не пойдет, — «Провинциалка»[212] Тургенева. После Шумского в Москве никто не брался играть ее. И хотя Далматов играет бесподобно, но лучше Вас никто не сыграет. Вы. Книппер, Лужский и Москвин. Будет конфетка.
От «Трактирщицы»[213] избавлю Вас. Хорошо бы (это я устрою) приспособить эту пьесу для клуба так, чтобы она шла там в благотворительном спектакле тех, кто хотел бы удержаться в клубе. Это освободит и нам несколько дней и увеличит сбор.
Я долго не мог отделаться от желания видеть у нас «Усмирение своенравной»[214] — опять-таки Вы и Книппер.
Может быть, мы это сделаем до января.
Затем есть несколько мелочей. Между прочим «Жорж Данден»[215] — для клуба и «утр», «Жеманницы» — также, «Король и поэт» (Дарский — поэт) и т. д.
Работы всем, по-видимому, достаточно. В число первых спектаклей должны будут войти из старого репертуара: первой {113} же пьесой — «Потонувший колокол» (Магда, разумеется, — Роксанова. Отчего Вы хотели Савицкой?[216]), потом, для 1‑го дешевого, утреннего — «Самоуправцы» (опять Роксанова, а не Андреева[217]), для 2‑го — «Потонувший колокол» и для 3‑го — «Горячее сердце» (и опять Роксанова). Вырываю кусочек из своей кипы бумаг.
14 октября (1‑я «среда») — «Федор»
15 — «Федор»
16 — «Потонувший колокол»
18 утром (1‑й «народный») — «Самоуправцы»
— вечером — «Федор»
19‑го — «Потонувший колокол»
20‑го — «Федор»
21‑го утром (2‑й «народный») — «Горячее сердце»
— вечером — «Шейлок» или «Антигона»
22‑го утром (3‑й «народный») — «Потонувший колокол»
— вечером «Федор» — или «Шейлок» или «Самоуправцы»
23‑го — «Шейлок» или «Федор»
25‑го утром (1‑е «утро») — «Шейлок» или «Антигона»
И т. д.
Вы видите, что Андреева, которая, во всяком случае, попадет в «Федора» и играет «Колокол», не может играть еще «Самоуправцев».
Ну, словом, все эти подробности я Вам вышлю. Мучение с ними! Иногда голова кружится.
«Федора» мы с женой на днях читали громко и ревели, как двое блаженных. Удивительная пьеса! Это бог нам послал ее.
Но как надо играть Федора!!
Моя к Вам убедительная просьба: на эту пьесу поручите мне, а не Калужскому или Шенбергу[218], мне проходить роли отдельно. Я не знаю ни одного литературного образа, не исключая и Гамлета, который был бы до такой степени близок моей душе. Я постараюсь вложить в актеров все те чувства и мысли, какие эта пьеса возбуждает во мне.
Я потратил очень много часов и умственного напряжения на распределение главных ролей — и ничего не решил!
{114} Надо услыхать актеров со сцены, хотя бы, конечно, в других ролях, чтобы решить это. У нас нет Ирины. Я безусловно остался при прежнем мнении, что это — умница, соединившая в себе доброту мужа и ум брата, что она все видит и покорно идет навстречу. Она — идеальная инокиня в будущем. К царю она относится с материнской нежностью. Она зачаровывает своей ласковой интонацией. Манеры у нее — плавные, мягкие, взгляд глубокий и вдумчивый. Вся она — выдержка и сдержанность очень глубоких чувств.
Не знаю Марьи Петровны[219] с этой стороны, но чем больше Ирин, тем лучше. Впрочем, Мар. Петр., во всяком случае, не может пойти на все представления этой пьесы.
По-моему, одинаковые права на роль имеют и Андреева, и Савицкая, и Шидловская[220].
Распределять не будем до моего приезда. По моим соображениям, у Вас будет очень много работы и до «Федора»: «Шейлок», «Антигона», «Трактирщица», «Ганнеле» и проч. (Все это в подробном моем письме будет.) Если станет необходимо приступить, — я приеду раньше. (Я во всяком случае приеду к 8 – 10 июля.) Я хочу слушать Ваши соображения и планы и, может быть, что-нибудь подскажу Вам. Это — как раз та пьеса, на которой мы можем и должны слиться воедино. Это — или наша самая большая заслуга, или наше бесславие.
Очень важен еще вопрос — решите его сами, — кого вы будете играть (в очередь с другим), Шуйского или Годунова? Мне в последнее время положительно кажется, что пьеса очень выиграет, если Годуновым будете Вы. Не верю я в ум Судьбинина, т. е. в то, что он будет тем «умным», о котором — помните — я говорил. И «татарвы» в нем не будет. Кроме того, он очень желателен в Курюкове. Я понимаю Толстого. Вся сцена на мосту примет иной колорит с Судьбининым — Курюковым. Во всяком случае, если не он — Курюков, то Мейерхольд[221]. Впрочем, все наши мужчины должны «Федора» знать наизусть. Внушите им читать и читать его.
А может быть, Вы приедете к нам? Вдруг Вы решите приехать до 14 июня! Отлично было бы! И отдохнете и переговорим все, все.
{115} Если Марья Петровна может, то, ради бога, пусть не церемонится и приезжает, Только одна беда, не могу выслать экипажа — чинится. Впрочем, для Марьи Петровны занял бы у соседа.
Маршрут.
Выехать из Москвы курьерским в 6 ч. 45 м. вечера. В Синельникове на другой день в 6 ч. вечера. Пересадка на Екатерининскую линию до ст. Просяная, куда поезд приходит в 2 ч. ночи. Тут или спросить кучера моего, или нанять бричку (рубля за три). Если возница не знает «Нескучного», то назвать «Корфово», а если и этого не знает, то сказать ему путь: через деревни — Гавриловна, Одногод, Андреевка, Мариенталь, Скудное, Федоровка, — а Нескучное около Больше-Янисоля. Можно ехать ночью же. Опасностей ни малейших. В 8 – 9 часов утра Вы у нас. Билет в Москве брать прямо до Просяной.
I класс — 21 р. 50 к., II класс — 12 р. 90 к.
Есть vagon lit[222] и буфет.
Хозяйку ни в каком смысле не стесните!
Телеграммы: Покровское Екатеринославской. Смирнову. Переслать нарочным Немировичу-Данченко.
(Помните, однако, что я должен платить за нарочного 4 руб., так что с именинами не поздравляйте никогда.)
Судьбинин будет 12 июня в Москве. Я, кажется, написал, что Судьбинин — Хорег, а Мейерхольд — Тиресий[223].
Не наоборот ли?
Как найдете нужным.
Распределение «Свадьбы Фигаро» не оглашайте до времени.
Итак, если не приедете, то получите подробную картину.
Кстати и о том, как поступить с «общедоступностью», придумал.
Как здоровье Вашей матушки? Мой привет Марье Петровне. Я тогда уехал и не поблагодарил за гостеприимство ни ее, ни Вас.
Жму Вашу руку.
В. Немирович-Данченко
{116} 45. А. С. Суворину[224]
Июнь (после 15‑го) 1898 г. Пушкино
Моск. Яросл. ж. д. ст. Пушкино, дача Архипова
Репетиции у нас начались с 15 июня, идут с необычайной, неслыханной энергией каждый день утром и вечером. Почти готовы «Царь Федор», «Шейлок», «Антигона», «Самоуправцы».
Хочу ставить «Чайку», один из шедевров Чехова, по-моему, который постигнет в Малом театре такая же участь, как и в Петербурге, если он отдаст пьесу Никулиной (Аркадина!!)[225].
Но должен еще повидаться с Чеховым.
Вл. Немирович-Данченко
46. К. С. Станиславскому[226]
19 июня 1898 г. Москва
Дорогой Константин Сергеевич!
Через два дня, т. е. со следующей почтой, отправлю Вам еще письмо. А пока пишу наскоро, чтобы не задержать ответа на важные вопросы.
Очень Вам благодарен, что Вы среди громадной работы нашли время написать мне так обстоятельно.
Расходы Ваши меня вообще не пугают нисколько. Я уверен в материальном успехе дела при всех неудачах — так верю сильно в Ваше уменье, Ваш вкус и любовь к этому делу. Бюджет все растет, но всякая затрата вернется. Трудно будет только в сентябре, когда, несомненно, придется занять 10 тысяч. Я сам займу. И нахожу это выгоднее, чем ввести нового пайщика. Дефицита все равно не будет, даже при 106 000 расхода. Как я ни считал, все выходит недурно.