Год определяется по содержанию и по связи с предыдущими письмами.
[299] Факты деятельности К. С. Станиславского во время войны говорят о том, что Немирович-Данченко был несправедлив к нему в этих своих суждениях и прогнозах. В 1914 – 1915 гг. творческая жизнь К. С. Станиславского была чрезвычайно интенсивной. Он говорил сотруднику газеты «Театр», что сезон в 1915 г. открывается на месяц раньше обычного потому, что «велика потребность в хороших зрелищах в это тяжелое время». Из классического репертуара Станиславский выбрал труднейшие для сценического воплощения «Маленькие трагедии», потому что считал, что в такое страшное и тяжелое время Художественному театру нужны не злободневные пьесы, а именно Пушкин «в исполнении лучших артистов». Упорно продолжая работу над ролью Сальери, он вскоре заставил по-новому оценить ее и публику и деятелей театра.
В эти годы Константин Сергеевич как актер сохранил в полном объеме весь свой основной репертуар. Как режиссер он деятельно репетировал в 1915 г. пьесу Островского «Волки и овцы».
Одновременно продолжается его активная театрально-общественная деятельность.
{590} Напряженно работает К. С. Станиславский в эти годы в Первой студии. Он преподает, помогает в постановке «Калик перехожих» В. М. Волькенштейна, проводит целый ряд репетиций «Потопа», а в декабре 1915 г. начинает занятия по «системе» в Большом театре.
[300] См. примеч. 12 к письму 254 [В электроной версии — 77].
[301] Публикуется впервые. Архив А. М. Горького (КГ – ДИ – 7 – 6 – 13).
[302] Сытин.
[303] В письме речь идет о рукописи Немировича-Данченко «Театр Чехова», которую он предложил Горькому для печатания в журнале «Летопись», издаваемом Сытиным. Рукопись опубликована не была.
[304] Письмо А. М. Горького заканчивалось так: «Расходясь — и довольно часто — с людьми на почве идей, принципов, я никогда не теряю чувства моего уважения к ним и всегда рад вспомнить о тех добрых днях, когда я был душевно близок к Вам и к прекрасному делу, творимому Вами» (Музей МХАТ, архив Н‑Д, № 3787).
[305] Архив Н‑Д, № 1709.
Письмо не отправлено. Подписи нет.
Датируется по упоминанию работы О. В. Гзовской над ролью Софьи. Спектакль «Горе от ума» в новой редакции был впервые показан 27 октября 1914 г. с прежней исполнительницей роли Софьи М. Н. Германовой. Гзовская впервые выступила в «Горе от ума» 14 октября 1915 г.; ввод ее в роль Софьи готовил в октябре К. С. Станиславский (см. Записные книжки. Архив К. С., № 674).
[306] Публикуется впервые. Архив Н‑Д, № 1048.
Датируется по репетициям пьесы Д. С. Мережковского «Будет радость».
[307] В сентябре и ноябре 1915 г. В. В. Лужский вел репетиции пьесы «Волки и овцы».
[308] Архив Н‑Д, № 5414/1.
Точную дату установить не удалось. Судя по характеристике «опошленного искусства кинематографа», а также по орфографии, написано до {591} 1917 г., вероятно, в период 1915 – 1917 гг. (в эти годы участилось приглашение актеров МХТ для съемок в кинематографе).
[309] Архив Н‑Д, № 838.
[310] Весной 1916 г. должны были начаться репетиции «Дяди Вани» с новым распределением ролей. В архиве (Музей МХАТ) сохранился листок (без даты и без подписи) со следующим распределением ролей: Серебряков — К. П. Хохлов, Елена Андреевна — М. Н. Германова (вместо О. Л. Книппер, фамилия которой вычеркнута), Войницкая — Е. П. Муратова, Войницкий — Н. О. Массалитинова, Астров — В. И. Качалов, Телегин — В. Ф. Грибунин, Марина — Е. А. Левитская.
[311] В. В. Лужский.
[312] Архив Н‑Д, № 7888.
Дата определяется по связи с предыдущим письмом к О. Л. Книппер-Чеховой (месяц указывается предположительно).
[313] В. Ф. Грибунину при новом распределении ролей был поручен Телегин (Вафля), которого он сыграл позднее, в сезоне 1919/20 г.
[314] Первая студия МХТ.
[315] И К. С. Станиславский и Вл. И. Немирович-Данченко признавали впоследствии, что ярчайший талант В. Ф. Грибунина слишком редко находил себе применение в достойных его ролях репертуара МХАТ.
[316] Архив Н‑Д, № 1710.
Письмо не закончено и не отослано.
Датируется по возобновлению спектакля «На дне» (21 апреля 1916 г.).
[317] Владимир Иванович имеет в виду изменившийся в годы войны состав зрительного зала, в котором появилось множество беженцев из занятых немцами и прифронтовых губерний России. Для этой публики могли идти как новинки спектакли, уже не посещавшиеся коренными москвичами и сошедшие со сцены.
[318] К. С. Станиславский опасался, что срочность вводов принесет вред молодым исполнителям, толкнет их на путь ремесла.
[319] Перечисленные артисты репетировали и играли следующие роли! П. А. Бакшеев — Ваську Пепла, Ф. В. Шевченко — Василису, Н. Г. Александров — Актера, В. С. Смышляев — Алешку, В. В. Соловьева — Наташу, {592} А. Н. Морозов — Кривого Зоба, С. В. Халютина — Настю (роль была сыграна ею только в следующем сезоне), А. А. Гейрот — Барона (через месяц после премьеры-возобновления).
[320] Ф. В. Шевченко в 1914 г. сыграла роль Настасьи Ивановны Фурначевой в «Смерти Пазухина» (режиссеры Немирович-Данченко, Лужский и Москвин). Принимала участие в спектакле Первой студии «Вечер А. П. Чехова» (март, 1916), где играла дьячиху в «Ведьме». Режиссерами чеховского спектакля были Мчеделов и Готовцев, но, как и во всех работах Первой студии, с исполнителями много занимались Вахтангов и Сулержицкий.
[321] В студийном спектакле «Сверчок на печи» В. В. Соловьева играла слепую Берту.
[322] А. А. Гейрот играл в спектакле «Потоп» роль Бира.
[323] В спектакле Первой студии «Калики перехожие» В. М. Волькенштейна (декабрь, 1914) П. А. Бакшеев играл боярина Яволода.
[324] Финогей Баев (старик — «пестун старого Пазухина») — роль Бакшеева в «Смерти Пазухина».
[325] Вальсингам (Председатель) — роль Бакшеева в «Пире во время чумы».
[326] Немирович-Данченко перефразирует реплики из первого акта «На дне»: «Мой организм отравлен алкоголем», «Организм… Органон…»
[327] Н. О. Массалитинов играл Лопахина в «Вишневом саде», начиная с сезона 1911/12 г. наряду с первым исполнителем этой роли Л. М. Леонидовым.
[328] Публикуется впервые — по машинописной копии, хранящейся в архиве Н‑Д, № 11342. Год определяется по содержанию.
[329] О постановке «Села Степанчикова» в МХТ см. письма 323, 344 – 346 и примеч. к ним. И. М. Москвин готовил роль Фомы Опискина.
[330] В конце 1915 г. Художественный театр обратился к А. А. Блоку с предложением поставить «Розу и Крест». Одним из инициаторов постановки драмы Блока в МХТ был Л. Н. Андреев, который неоднократно писал о ней Немировичу-Данченко (Станиславский слушал пьесу в чтении автора еще в 1913 г.). 29 марта 1916 г. Блок приехал в Москву по приглашению Немировича-Данченко и в тот же день провел свою первую беседу с актерами. В дальнейшем Блок принимал активное участие в репетициях «Розы и Креста» (состоялось восемь его бесед с участниками этой постановки). Режиссерами спектакля были К. С. Станиславский, Вл. И. Немирович-Данченко и В. В. Лужский. Художник — М. В. Добужинский.
{593} Первоначальный состав исполнителей: А. Л. Вишневский (граф Арчимбаут), О. В. Гзовская (Изора), М. П. Лилина (Алиса), В. В. Лужский (Капеллан), В. И. Качалов (репетировал сначала Бертрана, потом Гаэтана), Н. О. Массалитинов (Бертран), В. Г. Гайдаров (Алискан).
Работа над пьесой Блока в МХТ неоднократно прерывалась и возобновлялась снова с изменениями в руководстве режиссурой и в составе исполнителей; в апреле 1917 г. Блок снова присутствовал на репетициях. В феврале 1918 г. оформление спектакля было поручено И. Я. Гремиславскому, работой которого непосредственно руководил Станиславский.
Предполагалось открыть пьесой «Роза и Крест» сезон 1918/19 г. Однако постановка не осуществилась и на этот раз. Всего было проведено около двухсот репетиций.
[331] При возобновлении «Дяди Вани» В. И. Качалов роль Астрова не играл. В «Розе и Кресте», судя по словам Немировича-Данченко, Качалов в это время репетировал роль Бертрана, но 18 мая 1916 г. он заболел и участия в репетициях этого периода не принимал.
[332] Пьесу «Король темного чертога» репетировала Н. С. Бутова с актерами Художественного театра, Первой и Второй студий с 29 января по 8 мая 1917 г.