Заслуга Гульхани состоит в том, что он сумел высмеять правящие классы феодального общества XVIII — XIX столетий. Вместе с талантливым узбекским поэтом-сатириком Махмуром Гульхани помогает разрушить созданную буржуазно-националистическими историками и литературоведами в корне неправильную, нелепую легенду о каком-то мифическом "золотом веке" процветания, хозяйственного и культурного подъема Кокандского ханства при хане Умархане и его предшественниках и преемниках.
В этом мы видим одно из несомненных достоинств литературного наследия писателя Мухаммеда Шарифа Гульхани, произведения которого прочно вошли в сокровищницу узбекской классической литературы.
Рассказы о сове
Рассказывают, что в былые злосчастные дни в области Фергана высились развалины старинного города времен царства Кайкобада. Там поселился некий филин Бай-оглы. Воздух тех мест был весьма приятен, особенно весной, когда от изобилия трав и цветов руины начинали сверкать и переливаться подобно распущенному хвосту павлина. А неподалеку, на расстоянии одного ягача, находилось обиталище совы Япалак-биби, унаследованное ею от отцов и дедов.
У Бай-оглы была дочь-столь прекрасная, что само восходящее светило меркло перед блеском ее лица.
Как солнце, озаряющее мир, та девица заставляла зеленые плоды сразу же созревать, и ни одно живое существо не могло выдержать сияния ее лица, так что она вынуждена была от всех закрываться.
Когда же в Гунаш-бану стали заметны признаки зрелости: прорезался зуб мудрости, в глазах появилось томное выражение и звонче стал голос, — начала она перечить своей матери и на правильные ее наставления отвечать непочтительно. И мать ее огорчилась и сказала:
"О, дочь моя, -сердце твое, видно, рвется к возлюбленному. Не торопись: поспешит девушка замуж-не возрадуется".
И дочь, обращаясь к матери, возразила:
"О, матушка, вы наказываете мне ждать и терпеть, но, конечно, и отец того молодца, что возьмет меня в жены, тоже наверно говорит ему сейчас: "Не спеши, была бы голова, а шапка найдется".
Когда они так разговаривали, в тот самый день сова Япалак-биби поманила к себе сыча, отвела его в сторону и сказала:
Наш сын, отрада очей наших, достиг зрелости" Мы подумали: пора посоветоваться и устроить его жизнь. Говорят, у Бай-оглы есть красавица-дочь.
Пойди к нему от нас сватом: "Какой ни запросит калым, мы согласны".
Отвечал сыч:
"Добрые люди говорят: "Когда похваляется богатый-его слушают, когда же похваляется неимущий-его бьют". Бай-оглы едва рот откроет, скажет: "Калым за мою дочь-тысяча развалин".
A теперь ни одной свободной развалины не найти, и будет нам стыдно. Говорят ведь: "Лживое слово не живет", "Стыд хуже смерти". И еще сказано "Палка скорее сломается, нежели согнется, молодец скорее умрет, нежели опозорится".
И говорит тогда сова:
"Я вас считала за человека умного и понимающего, а вы, оказывается, не знаете, что "медная труба сделана из меди", что "слепой увиденного из рук не выпустит, глухой слышанного не забудет".
"Я не утопаю в пучине желания быть сватом, — ответил ей сыч. Ведь сказано: "Когда вода затопляет степь, то гусю и горя мало"; "Скажешь слово глухому, оно мимо ушей пройдет".
Сова говорит:
"Есть старинная пословица: "Когда дело того заслуживает, хороший человек за него берется". А еще говорят: "Когда больной выздоравливает, лекарь сам без зова приходит".
"Не будь устами, а будь ногами"-возразил ей сыч. Разве ты не слышала: "Ноги бегут за пищей, а язык бежит за бедой". Кто ты, чтобы посылать к Бай-оглы свата? Не знаешь разве пословицы; "Ровня водится с ровней".
А сова запротестовала:
"Чем же мы хуже его?".
"Не хвались тем, что имеешь-отвечал сыч, ведь говорят: "Тот, кто сам себя хвалит-накликает себе смерть". Твое положение всему миру известно. Разве луну подолом закроешь. "Как воробья ни корми, а он весом с батман не станет"; "Хорек хоть и зубаст, да не лев"; "Перепелятник- хоть и хищник, но силы его хватает только на перепелку".